В Германии осознали опасную зависимость от рынка КНР и провал внешнеэкономической политики эпохи Ангелы Меркель
Этим летом мы будем реже покупать китайские товары. А через полгода под немецкими рождественскими елками, похоже, окажется куда меньше, чем обычно, бытовой электроники, одежды и прочего импорта из Китая. В это пока трудно поверить, но в Германии может возникнуть реальный дефицит продукции Made in China — и тогда она, естественно, будет стоить существенно дороже, чем мы привыкли.
Немецкие предприятия, в отличие от нас, рядовых потребителей, уже в полную меру ощутили нехватку китайских комплектующих деталей — и это сказалось, к примеру, на производстве автомобилей: автопром Германии в этом году вновь, как и в прошлом, выпустит меньше машин, чем покупатели на мировом рынке готовы приобрести. Впрочем, с финансовой точки зрения автостроители не в накладе, наоборот, они встраивают дефицитные китайские компоненты, например, микрочипы, первым делом в наиболее дорогие и, соответственно, прибыльные модели. В накладе оказываются потребители: растет уровень цен на автомобили, к тому же более доступные модели приходится долго ждать.
Нарушение цепочек поставок и роль КНР
Сбои в отлаженном механизме международного разделения труда начались в Китае, ставшем в последние десятилетия главным товаропроизводителем на планете, два года назад с первых же локдаунов из-за коронавируса. С тех пор даже весьма далекие от бизнеса люди успели усвоить термин «нарушение цепочек поставок»: фабрики в КНР и других странах Азии из-за карантинов не произвели вовремя заказанную продукцию, суда-контейнеровозы не доставили ее по графику сюда, в Европу, а здесь из-за нехватки импортных комплектующих встали заводы.
Однако властям КНР благодаря жестким противоэпидемическим мерам удалось, как казалось, довольно быстро потеснить вирус. Во всяком случае, пока в Европе бизнес еще продолжал в той или иной мере страдать от всевозможных карантинных ограничений, китайская экономика уже начинала вновь набирать обороты. И были надежды, что в 2022 году Китай уж точно восстановит эти самые цепочки поставок.
Нынешней весной надежды рухнули. Но многие в Европе, особенно в русскоязычной среде, по понятным причинам не обратили на это должного внимания: оно с 24 февраля сосредоточено на спецоперации России в Украине. Хотя в поле зрения все же могли попасть сообщения о крайне жестком и доходящем просто до абсурда локдауне в Шанхае, который власти КНР объявили в конце марта и начали постепенно отменять лишь в середине мая. Из-за него полностью остановились или оказались частично парализованными многие крупные предприятия этого 26-миллионного города, а в его порту, крупнейшем в мире по грузообороту, застряло невообразимое число судов.
А вот деловые круги ФРГ весьма внимательно следили за карантином в этом и других китайских городах-миллионниках. И он стал для них прямо-таки поворотным событием, оказался той очень весомой «каплей», которая окончательно переполнила долго накапливавшуюся чашу недовольства быстро меняющейся в последние годы в КНР политикой по отношению к бизнесу, особенно к иностранному. После шанхайского локдауна германо-китайские экономические отношения уже не будут больше такими, как прежде. И катализатором такого коренного пересмотра отношения к Китаю в немалой степени стала именно война России против Украины. Она заставила критически взглянуть на проблему экономической зависимости от недемократических стран.
Экономика Германии зависит от Китая
Если Россия наглядно показала всему Евросоюзу, и особенно Германии, насколько велика их зависимость от российских энергоносителей — и тем самым от политики Владимира Путина, то шанхайский локдаун с почти концлагерным режимом и полной остановкой бизнеса заострил внимание немецких деловых кругов на том, что они допустили чрезмерную зависимость от китайских поставок и в целом от рынка КНР — и тем самым от иррациональной волюнтаристской политики Си Цзиньпина.
Чтобы осознать масштабы этой зависимости, достаточно взглянуть на внешнеэкономическую статистику ФРГ. Китай, по данным Федерального статистического ведомства Destatis, вновь стал в 2021 году главным торговым партнером Германии, намного опередив Нидерланды, США, Францию и Польшу (Россия, для сравнения, на 13-м месте).
При этом КНР в очередной раз оказалась одной из немногих стран, с которыми у ФРГ отрицательное сальдо торгового баланса, причем огромное. Иными словами, немцы намного больше покупают китайских товаров, чем продают им своих. При общем объеме двусторонней торговли в гигантские 245 миллиардов евро почти 142 млрд пришлись на импорт продукции Made in China — промышленных изделий и потребительских товаров (для сравнения: импорт продукции из России, почти исключительно нефти, газа, угля и металлов, составил 33 млрд евро).
Одновременно Китай вновь стал вторым по важности после США рынком сбыта немецкой продукции: в прошлом году китайцы приобрели товаров Made in Germany, главным образом станков, оборудования, автомобилей, химической и аграрной продукции, на более чем 103 млрд евро (россияне купили менее чем на 27 млрд).
Главный рынок сбыта для автопрома ФРГ
Впрочем, на самом деле китайцы приобрели немецких товаров намного больше, потому что абсолютное большинство ведущих промышленных компаний ФРГ развернуло в Китае собственное производство, точнее — им пришлось создать совместные предприятия (СП) с китайскими партнерами, поскольку иначе власти КНР не пускают иностранцев на свой гигантский рынок в 1 миллиард 420 миллионов жителей.
Особенно активно в КНР инвестировали автостроители, первым делом Volkswagen. В результате Китай стал сразу для трех ведущих автоконцернов Германии главным рынком сбыта, значительно более важным, чем родной немецкий: VW продает там 40% всех своих автомобилей, Mercedes-Benz — 38%, BMW — 35%. До 2022 года это скорее воспринимали как огромный успех в международной экспансии немецкого бизнеса, теперь же заговорили об опасной зависимости, в которую завела себя одна из ключевых отраслей экономики ФРГ.
Причем на примере автопрома особенно наглядно видно, что возникла даже двойная зависимость: с одной стороны, автозаводы в самой Германии не могут работать без поставок китайских комплектующих, с другой стороны, для немецких автоконцернов жизненно важны их автозаводы в Китае и экспорт автомобилей из ФРГ на китайский рынок. Поэтому продолжительные локдауны в Шанхае и других крупных городах КНР, в том числе в центре автомобилестроения Чанчуне на северо-западе страны, привели к двойному отрицательному эффекту: у автостроителей упало производство и там, в Азии, и здесь, в Европе.
Провал стратегии Wandel durch Handel
Но как немецкие бизнесмены и политики могли допустить такой внешнеэкономический перекос? Поиск ответа на него далеко еще не закончен, но уже сейчас ясно, что важную роль сыграла политическая концепция Wandel durch Handel («Изменения через торговлю»).
Эта стратегия исходит из того, что путем вовлечения авторитарных режимов во взаимовыгодное экономическое сотрудничество можно добиться их постепенной либерализации, смягчения. В начале 1970-х годов схожая концепция Wandel durch Annäherung («Изменения через сближение») лежала в основе весьма успешной «восточной политики» социал-демократов ФРГ во главе с канцлером Вилли Брандтом, которая способствовала разрядке напряженности в отношениях с СССР и привела к целому ряду уступок в вопросах прав человека со стороны ГДР.
Под впечатлением этих внешнеполитических звездных часов социал-демократы твердо уверовали, что, во-первых, умеют вести дела с Россией и что, во-вторых, экономическая взаимозависимость с РФ укрепляет мир и безопасность. В результате они стали выступать за максимально тесное германо-российское энергетическое сотрудничество, особенно в газовой сфере.
Но в том-то и дело, что фактически такой же установкой руководствовались и очень многие христианские демократы. Весьма показательно: за 16 лет своего канцлерства Ангела Меркель совершила 20 визитов в Россию и 12 раз побывала в Китае. Развитие экономического сотрудничества с двумя этими странами было для нее одним из внешнеполитических приоритетов, и большой бизнес ФРГ долгое время всячески поощрял ее в этом.
Почему Си Цзиньпин вредит экономике
Однако в обоих случаях стратегия Wandel durch Handel потерпела крах. Так, китайский режим в последние годы становился, наоборот, все более националистическим, репрессивным, неблагоприятным для ведения бизнеса, особенно после того, как Си Цзиньпин решил стать несменяемым лидером страны и партии. И вот теперь шанхайский локдаун показал Западу, что этот руководитель готов идти на перегибы поистине коммунистического размаха в стиле Мао Цзэдуна, отметая знаменитый китайский прагматизм и полностью пренебрегая интересами бизнеса.
Ведь если привитые новейшими мРНК-вакцинами европейцы и американцы осознали, что с намного более заразным, но менее опасным омикрон-вариантом нет смысла бороться прежними жесткими ограничениями, то Си Цзиньпин, в течение двух лет пандемии рассказывавший своему населению, что лучше других справляется с вирусом, с догматическим упорством продолжил политику нулевой терпимости к ковиду, не очень полагаясь, видимо, на действие вакцин китайского производства.
Так что впереди какой-то другой локдаун, из-за которого китайские заводы опять не произведут нужные немцам и другим европейцам товары. Поэтому настроимся на то, что не только в этом, но и в последующие годы мы будем реже встречать на полках магазинов продукцию Made in China. Причем уже не из-за коронавируса, а из-за того, что немецкий бизнес будет теперь ускоренно искать поставщиков в других странах и частично переводить производство обратно в Европу. Короче: снижать зависимость от Китая.
«Курс консалтинг» (Кёльн)
Журнал „Neue Zeiten“ 06 (252) 2022
