По данным немецкого Центра изучения и сбора информации об антисемитизме (RIAS), в 2019 году число нападений на евреев и преступлений на почве антисемитизма в Германии в очередной раз возросло. При этом самой распространенной формой антисемитизма стало оправдание либо отрицание Холокоста.
Минувший год ознаменовался в ФРГ одним из наиболее громких антисемитских терактов — нападением на синагогу в городе Халле, совершенном на Йом Кипур, 9 октября 2019. Преступник-одиночка, неонацист, попытался с оружием ворваться в дом молитвы и перестрелять тех, кто там в этот момент находился. У него это не получилось — охрана сработала четко, но убийца открыл огонь на улице и убил двух человек.
Этот теракт оказался у всех на слуху и серьезно усилил ощущение опасности у живущих в Германии евреев, однако общая ситуация в стране также не располагает к оптимизму: по данным RIAS, в течение 2019 года проявления антисемитизма росли и множились. Центр RIAS является информационным, к нему могут обратиться люди, пострадавшие от антисемитских нападений, но он — не полиция, от преступлений не защищает. Он лишь ведет статистику и делает выводы. В начале мая этого года RIAS впервые опубликовал отчеты не только своего берлинского отделения, но и недавно созданных отделений в других федеральных землях — Бранденбурге, Шлезвиг-Гольштейне и Баварии.
«Прикладной антисемитизм»
Так вот, согласно опубликованным данным, в этих четырех федеральных землях официально были зарегистрированы 1253 антисемитские атаки. В это число входят физические нападения, антисемитский троллинг в Интернете, а также оскорбительное поведение «в реале». К примеру, в Бранденбурге каждый месяц минувшего года регистрировалось в среднем 12 подобных инцидентов, а в Берлине — в среднем по два в день. В день! Нападение террориста на синагогу в Халле подстегнуло рост антисемитских выходок по всей стране, которые, по мнению RIAS, стали «реакцией на общенациональную дискуссию об антисемитизме». Нападение, повторим, произошло 9 октября 2019 года, а уже 15 октября в берлинском районе Митте на одном из фрагментов мемориала в память о жертвах Холокоста в Европе появилась надпись краской: «Освободите Штефи!» (террориста из Халле звали Штефаном).
Интересно, что если в 2016-2018 годах рост числа антисемитских преступлений был в значительной степени обусловлен резким увеличением в Германии числа беженцев из мусульманских стран, то в 2019 за дело снова взялись неонацисты: за подавляющим большинством антисемитских нападений в Берлине, совершенным по политическим мотивам, стоят именно они. Другая первопричина антисемитских атак — антиизраильская активность. Тут уж более деятельными оказались именно арабские беженцы (в первую очередь, как обычно — палестинцы), а также «леваки» — к примеру, интернациональное движение BDS (Boykott, Desinvestitions and Sanktions), призывающее к экономической, политической и культурной изоляции Израиля. Это движение было официально признано немецким Бундестагом антисемитским.
В принципе, активность исламистов, хоть и отошла на второй план, но никоим образом не снизилась. Тем не менее, RIAS отмечает, что в целом по Германии преступники, чьим побудительным мотивом является антисемитизм, на самом деле вообще не придерживаются каких-либо политических взглядов. Доля «неполитических» антисемитских преступлений в Берлине, к примеру, составила 45%.
Отделение RIAS в Шлезвиг-Гольштейне поясняет этот феномен тем, что однозначный вывод о политической мотивации той или иной антисемитской выходки можно делать лишь тогда, когда на это указывают явные признаки. Как правило, преступники окажутся неонацистами, так как антисемитизм является краеугольным камнем современной праворадикальной идеологии, так что в данном случае его проявления оказываются очевидными. «В этой связи более вероятно, — указывается в отчете, — что преступника правого толка узнают скорее, чем, скажем, преступника, движимого протестными взглядами».
Оттенки коричневого
RIAS ввел даже своеобразную классификацию антисемитских действий, в которую входят пять категорий — они могут, правда, и комбинироваться между собой. Эта классификация, конечно, не является официальной, но неплохо демонстрирует, насколько разнообразными могут быть мотивы антисемитских нападений. Например, категория «антисемитское отчуждение»: евреи объявляются чуждым, инородным элементом. Именно атаки на почве отчуждения, по наблюдениям специалистов центра, сопровождаются вербальными оскорблениями вроде «жид». Классический пример подобного нападения имел место в Киле, 6 апреля 2019 года, когда во время футбольной игры один из болельщиков местной команды, возмутившись решением судьи, начал кричать с трибуны, что рефери — жид. «После того, как его сосед указал ему на то, что подобным высказываниям нет места ни на стадионе, ни вообще в жизни, — отмечается в отчете, — болельщик заявил, что имеет право обзывать жидом кого захочет, поскольку он — немец».
Еще одна категория — религиозные стереотипы, являющиеся частью «иудейского антисемитизма». Им и отличаются представители ультраортодоксальных христианских направлений, а также исламисты. В принципе, тут все понятно: от «распяли Христа» до «украли первородство». По-видимому, одно из самых старинных, первичных оснований антисемитизма, не изжитое до наших дней.
Третья категория — «антисемитизм-модерн». По мнению RIAS, современный антисемитизм основывается на теориях еврейского заговора, направленного на захват некоей абсолютной политической и/или экономической власти над миром. Примером преступления, совершенного на почве этого вида антисемитизма, может послужить случай, произошедший в Потсдаме 19 мая: пятеро молодых людей, мужчин и женщин, разбушевались в автобусе, приставая к старику, пережившему Холокост. Тот возвращался со встречи, посвященной памяти жертв Шоа и был в галстуке с булавкой в виде магендовида. Один из молодых людей прикоснулся к галстуку и спросил, что это за звезда такая. Выслушав ответ, поинтересовался, а не банкир ли дедушка, раз уж он еврей. «Интересно, чем он зарабатывал на жизнь, пока не вышел на пенсию, — на весь автобус вопросил молодой придурок и стал перечислять названия банков, которые, по его мнению, принадлежат «скрытым евреям».
Четвертая категория, выделяемая специалистами центра RIAS, — «израильский антисемитизм». Это антисемитизм, замаскированный под «критику Израиля». В основном им отличаются немецкие мусульмане либо представители крайне левых движений. Как правило, он проявляется в ненависти к Израилю и израильтянам, а также в отрицании права Израиля на существование.
Ну, и пятая категория антисемитизма в списке RIAS — это «антисемитизм Холокоста». Два его основных проявления прямо противоположны друг другу: неонацисты, как правило, отрицают, что Холокост имел место, в то время как исламисты, наоборот, утверждают, что имел, но при этом сожалеют, что «дело не было доведено до конца».
В докладе баварского отделения RIAS упоминается об инциденте, имевшем место в Мюнхене 23 октября — опять-таки, вскоре после теракта в Халле. «Еврею-пользователю Facebook пришло личное сообщение в мессенджер, где, помимо прочего, было сказано: «Вы не могли бы, наконец, оставить немцев в покое? Хватит уже и того, что вы сделали во время Второй мировой войны и после нее!». Вот так. Не с вами сделали, вы сделали…
Антисемитские инциденты, которые можно отнести к пятой категории, в 2019 году пользовались особой «популярностью». Сравнение между Берлином и Бранденбургом показывает, что антисемитизм, оправдывающий преступления нацистов, более распространен в небольших поселках и селах, чем в городских условиях. «В сельской местности, к примеру, антисемитизм, базирующийся на ненависти к Израилю, играет незначительную роль — это, скорее, городской феномен», — подчеркивает официальный представитель RIAS Александр Разумный. Отрицание или же, наоборот, одобрение Холокоста — наиболее частые формы антисемитизма, встречающиеся в Интернете, хотя во Всемирной сети антисемитизм не так силен, как «в реале».
Интересно, что в опросе читателей одного из крупнейших немецких еженедельников, издания Die Zeit, более половины опрошенных высказались за то, чтобы «поставить точку» в истории о нацистском прошлом Германии. Что ж, это мнение, может, и не стоит считать проявлением антисемитизма, но возникает вопрос: если забыть это прошлое, не повторится ли оно, в таком случае, уже в ближайшем будущем?
Борис Немировский, журнал „Neue Zeiten“ №07 (229) 2020
