Германия и Франция совместно работают над проектом «общеевропейского экономического правительства». Несмотря на серьезные различия, обе ведущие страны Евросоюза вынуждены забыть разногласия, чтобы противостоять экономическому кризису.
Французский президент Николя Саркози большой любитель изрекать афоризмы. Одной из наиболее часто употребляемых им «крылатых фраз» собственного изобретения является следующая формулировка: «Германия – наш важнейший конкурент и важнейший партнер». Известно, что хозяин Елисейского дворца давно уже «неровно дышит» как по отношению к ФРГ, так и по отношению к канцлеру Ангеле Меркель. Достаточно вспомнить, что свой первый зарубежный визит после инаугурации свежеиспеченный президент Франции нанес именно в Берлин, причем произошло это ровно через три часа после того, как Саркози официально заступил на свой пост – ровно столько времени понадобилось его самолету, чтобы долететь из парижского аэропорта имени Шарля де Голля до берлинского аэропорта Тегель. Именно с подачи Саркози возникла и работает совместная франко-германская комиссия, занятая ни много ни мало – разработкой проекта союзного государства, которое включало бы в себя обе страны. Конечно, подобный проект – совершенно теоретический, но само его наличие прекрасно демонстрирует степень кооперации между двумя ведущими государствами ЕС.
Противоположности сходятся?
При этом оба народа, немцы и французы, по мнению многих европейцев, настолько непохожи друг на друга, что на ум приходят знаменитые строки из пушкинского «Евгения Онегина»: «Стихи и проза, лед и пламень не столь различны меж собой…». В прошлом эти различия не раз и не два приводили к войнам между двумя государствами, однако подобные способы решать европейские проблемы, слава Богу, остались в прошлом. По сути, сам Евросоюз возник именно в результате кооперации между послевоенными ФРГ и Францией, создавшими «Союз угля и стали» ради спасения своей, разрушенной в годы войны промышленности.
Нынешний кризис евро как нельзя более ярко демонстрирует, насколько тесно связаны друг с другом эти две страны. Он длится несколько месяцев, и все это время Берлин и Париж постоянно выступают то в роли партнеров, то в роли конкурентов. Порой складывается впечатление, что в вопросе помощи Греции Николя Саркози, как говорят немцы, «привязывает медведя» своей подруге Ангеле Меркель – то есть, попросту обманывает ее.
Потом вдруг кажется, что это Меркель, наоборот, насильно навязывает Саркози свою любимую политику «стабильности и надежности», буквально ломая партнера об колено требованиями ввести меры строжайшей экономии. Между очередными раундами дипломатических схваток оба политика не устают подчеркивать, как они, в сущности, схожи между собой. Не удивительно, что как жители la belle France, так и бундесбюргеры вынуждены задаться вопросом – а способны ли Германия и Франция в таких условиях вообще спасти Европу? Или Старый континент опять постепенно превращается в театр военных действий для обеих великих наций, как это было встарь – правда, вместо огромных армий теперь копья ломают орды политиков, а вместо крови обильно проливаются чернила?
Что ж, подобные противоречия между двумя странами-партнерами существуют уже давно – пожалуй, они не прекращались с момента возникновения Европейского Экономического Сообщества, из которого впоследствии развился Евросоюз. Причиной тому не только воинственная история обоих народов, но и коренные отличия в их способах существования.
С одной стороны – централистская, выстроенная на основании сильной президентской власти Франция, где государство с удовольствием «дирижирует» экономикой, без опаски влезает в долги, с которыми при необходимости борется с помощью инфляции. С другой – федеральная, зависящая от внутренних компромиссов Германия, в которой государство с самого начала законодательно отгородилось от слишком уж большого влияния на экономику, и которая с большой неохотой подписывает долговые обязательства, буквально молясь на сильную валюту.
Две медали одной стороны
В «тучные» годы эти коренные различия не столь заметны, однако сегодняшний день для Европы – это сплошь одни проблемы. У Евросоюза, по сути, нет совместного проекта развития, рынки переживают одно потрясение за другим, евро шатается… В такие времена разница между двумя ведущими странами ЕС проступает отчетливо, словно симпатические чернила под ультрафиолетовым излучением.
Оживают старые, забытые стереотипы, немцы начинают бурчать под нос о французской стрекозе, которая «лето целое все пела», в то время как трудолюбивый немецкий муравей-де старательно готовился к суровой зиме. Обе стороны начинают чувствовать себя непонятыми, обманутыми.
В Германии вспоминают, что отказались от своей любимой дойчмарки только потому, что другие страны еврозоны поклялись соблюдать бюджетную дисциплину и поддерживать сильный евро. Французы полагают, что их соседи-немцы взяли слишком уж менторский тон и делают вид, что без немецкой железной руки весь мир пойдет кувырком.
Лучше всего эти различия проявляются в отношении к греческим проблемам. Немцы возмущаются безалаберностью «южан» и стремятся не столько помочь нуждающимся, сколько наказать виновных. Французы, напротив, полагают, что в данном случае солидарность важнее солидности. При этом кое-кто из них всерьез опасается, что Франции, в случае неудачного стечения обстоятельств, также придется выступать в роли просителя – а значит, следует создать прецедент и помочь грекам, чтобы в будущем им, французам, тоже помогли. В немцах оживает исторический страх перед инфляцией – французы, также опираясь на собственную историю, панически боятся дефляционных процессов.
Кроме того, французы возмущаются тем, как немцы бесцеремонно «продавливают» на фоне кризиса собственные интересы. Времена, когда немецкие канцлеры молча выкладывали денежки, гася, таким образом, любые конфликты в Евросоюзе, теперь, через 65 лет после окончания Второй мировой войны, остались наконец-то в прошлом. С одной стороны – это справедливо, полагают французы, с другой же – возрождает к жизни старые страхи: мол, мощные и педантичные, как танк, немцы опять начнут наращивать свое превосходство в Европе.
Учитывая все эти противоречивые чувства, можно лишь изумляться, насколько тесно сотрудничают в нынешние времена канцлер ФРГ и президент Франции. Обоим приходится, ввиду тяжелой ситуации, делать гигантские шаги навстречу друг другу. Ангела Меркель, по крайней мере на словах, поддерживает идею Саркози о «европейском экономическом правительстве» и выдает от имени своего правительства головокружительные кредитные гарантии, рассчитанные на стабилизацию евро. Она даже соглашается на расшатывание «священного столпа» европейской финансовой системы – уменьшение независимости Европейского центрального банка.
Саркози, в свою очередь, скрепя сердце, соглашается с немецким предложением, от которого еще год назад бежал, как черт от ладана, а именно: об ужесточении правил Европейского пакта о стабильности и усилении ответственности стран, которые этот пакт так или иначе нарушают. Он же чуть ли не на чистом немецком языке обрушивает громы и молнии на государства ЕС, не желающие принимать жесткие программы экономии госбюджетов, и даже сам приказывает разработать подобную программу для своей страны. Более того – по его инициативе во Франции должен быть принят совершенно «немецкий» закон, создающий в Конституции своеобразный «долговой тормоз», который в будущем не позволит французскому правительству так же беспечно набирать долги, как это делалось в минувшие годы. Подобное решение для Франции – настоящая революция, конец эпохи «щедрой руки», когда государство решало внутренние проблемы, попросту одалживая нужную сумму за рубежом.
Со скрипом, с проклятиями, с охами и вздохами Берлин и Париж делают то, что должно, надеясь, что свершится, чему суждено. Европа переживает далеко не лучшие времена. Чтобы вытащить ее за волосы из «греческого болота», двум странам-антагонистам приходится идти на величайшие за все послевоенные времена компромиссы. А так как все это происходит очень быстро, ввиду необходимости оперативно реагировать на все новые дурные вести – со стороны кажется, что Франция и ФРГ опять, как встарь, ссорятся меж собой. Но чего еще ждать, если стрекоза и муравей вдруг волею обстоятельств попали в чужую басню и вынуждены вместе вывозить не только воз с поклажей, но еще и европейских лебедя, рака и щуку впридачу?
