Теорий о причинах массивных нападений на женщин возле центрального железнодорожного вокзала Кельна в тени всемирно известного собора хватает, и объяснения не являются новыми. В дискуссии о злоумышленниках из Кельна встречается термин „параллельное общество“. Исследователь интеграции Мартина Зауэр (Martina Sauer) из Центра изучения Турции в Эссене определяет параллельное общество как „жизнь без контакта с немцами и без интеграции в общество“.
Что это может означать на практике, знают политики из Берлин-Нойкёльна (Berlin-Neukölln), самого большого округа столицы, насчитывающего 326 000 жителей. Мэр округа Франциска Гиффей (Franziska Giffey) (СДПГ) или ее предшественник и коллега по партии Хайнц Бушковски (Heinz Buschkowsky) видят, кроме большинства интегрированных мигрантов, также группы с их собственным языком и своими собственными нормами поведения. Те, кто живет в северном Нойкёльне, не обязательно должны говорить по-немецки. Работа, магазины, клубы, кинотеатры, рестораны – все это также есть и для людей, которые говорят только по-арабски или по-турецки.
Появление параллельных структур или кланов, которые полиция в Берлине, Бремене или Рурском регионе считает ответственными за организованную торговлю наркотиками и уличную преступность, ученые связывают с неудачной интеграционной политикой в 80-х и 90-х годах. Исследователь ислама Матиас Роэ (Mathias Rohe) говорит, что многим иммигрантам из Ливана с корнями в курдских районах был закрыт доступ к рабочим местам и образованию. Никто не рассчитывал на длительное пребывание. „Таким образом, не было попыток быстро интегрировать их в систему“, сказал Роэ. „Люди искали поддержку в семье, поэтому снова были построены известные клановые структуры с древними механизмами“.
