„Все немцы имеют право собираться мирно и без оружия, без предварительного извещения или разрешения“ – гласит первая часть восьмой главы Конституции Германии.
„Пёстрая лента“
Недавно мне случилось наблюдать реализацию такой свободы собраний в концентрированном виде. Я подрабатывал промоутером в Мюнстере, и деваться с центральной площади мне было некуда. Так вот, вокруг, на небольшом пятачке, собрались отстаивать правду (каждая свою) девять организаций: салафиты, свидетели Иеговы, русскоязычные баптисты, мормоны, партия АдГ, Левая партия, „Красный Крест“, футбольные фанаты и ещё какой-то митинг без названия. Последние были более всех вооружены наглядной агитацией, плакаты на асфальте были следующего содержания: США – это плохо, госпожа Меркель – это плохо, кушать мясо – это плохо, фрекинг – это ужасно, израильтяне ни за что убивают детей Палестины (с фото-доказательствами), соглашение о свободной торговле между ЕС и США – это ужасно. И всё в мире управляется из секретной ложи, наблюдающей за всем и вся из глаза в пирамиде долларовой купюры.
Весьма эклектичный перформанс – респектабельные партии с растущим рейтингом, уважаемая общественная организация, радикальные исламисты со зловещей репутацией и маргинальные организации разного (порой противоположного) толка. Было ли у них что-то общее? Было. Все собрались на волне „кризиса беженцев“: одни открыто выражают недовольство их огромным количеством, другие агитируют „конвертироваться“ в ислам. Очевидно, что маргиналы почувствовали – популярность правительства пошатнулась, идеи „левых“ и „правых“ всякого толка находят больший отклик у населения, острота момента даёт экстремистам некую (пусть неформальную) легитимность.
Любопытство подтолкнуло поговорить с мормонами – все-таки, где штат Юта, а где Германия? Так вот, оказалось, что в Германии есть отделение мормонов. Ребята оказались общительные, поведали, что мормоны расположены ко всем в высшей степени дружелюбно. Так-таки ко всем? Да, ко всем. Ну… Разве что евреев недолюбливаем.
Вот нарисовалась и вторая линия, объединяющая если не всех, то многих. Если уж мормоны…
Но есть ребята и пожёстче, чем мормоны.
Кверфронт
Термин „кверфронт“ (или „третья позиция“) обязан своим появлением идеологу и создателю NSDAP Грегору Штрассеру. Это идеология, подчёркивающая свою оппозицию империализму и коммунизму. Сегодня этот термин означает связь крайне правых и крайне левых сил под лозунгами антиамериканизма и антисионизма.
Главным „кверфронтовиком“ в Германии, пожалуй, можно назвать редактора издания Compact Юргена Эльзессера. Он себя позиционирует как журналиста ленинистского и антиимпериалистического мировоззрения, а своё издание „попыткой диалога между правыми и левыми“. По Эльзессеру, США – это империя зла, а Германия – страна, оккупированная американцами и не имеющая реального суверенитета. В известном смысле у него получается объединять „правое“ и „левое“ в одном лице – бывший коммунист у разных людей имеет репутацию интернационалиста, ультраконсерватора, крайне правого популиста и фашиста одновременно.
В 2014 году известная немецкая публицистка (в прошлом – одна из лидеров „зелёных“) Ютта Дитфурт назвала этого многостаночника „ярым антисемитом“ за то, что тот в публичных выступлениях употреблял антисионистские лозунги. По этому поводу даже состоялся судебный процесс, но суд не установил связи между антисемитизмом вообще и антисемитом Эльзессером в частности. Не осуждает Третий Рейх? Не чувствует себя чуждым эпохе 1933-1945 годов? Ну и что? Публицист Г. Бродер из Die Welt назвал этот процесс „отменой антисемитизма в Германии“.
Эльзессер, Оксенрайтер
Мануэль Оксенрайтер является главным редактором праворадикального новостного агентства „Zuerst!“, активно занимающимся поношением беженцев-мусульман.
Раньше господин Оксенрайтер прославился тем, что дал интервью немецкому мусульманскому порталу „Muslim-Markt“. В 2008 году правый радикал ездил в Ливан, фотографировался на разбитом израильском танке и встречался с представителями Хезболлы. Оксенрайтер считает, что „существуют взращенные историей связи между мусульманами и христианами“, образовавшиеся во время Второй мировой войны. Как образовавшиеся именно во время войны? Одному богу известно. Ну, или двум…
В университете мне случилось сблизиться с немецким панком „очень“ левых взглядов. Так бывает – дружба на почве любви к одной книге (в нашем случае это был „Дон Кихот“). Узнав, что я был в Израиле, новый друг спросил, не еврей ли я. Узнав, что да, некоторым образом еврей, он выразил ненависть к фашизму, после чего последовала „мхатовская“ пауза и сакраментальное „но…“, после которого я выслушал лекцию об „оккупационной и беспощадной политике Израиля“, в котором он не был, но о котором читал и видел фото и видео погибших палестинских детей. Я старался донести до него, что всё не просто, к тому же я не израильтянин и, как бы там ни было, ответственности за действия Нетаньяху не несу, но теоретика мирового заговора было уже не остановить. Он обо всём знал лучше. Семена Эльзессера и Оксенрайтера дали всходы…
Радикалы выходят из тени?
Несколько лет назад мне случилось идти по городу глубокой ночью. В это время проходили коммунальные выборы. Группа молодых ребят, таская стремянку от столба к столбу, наклеивала предвыборные плакаты ультраправой НДПГ. Разговорились. Они – члены партии. Почему агитируют ночью и развешивают плакаты так высоко? Ночью – потому что днём опасно, а высоко – чтобы было тяжелее срывать. На самом молодом был балахон с надписью NSDAP. Я ему сказал: «Сними, эта символика в стране запрещена». Подельники заступились: он по молодости ещё не член партии и может носить, что ему заблагорассудится, а сам „волонтёр“ ответил, что без свитера ему будет холодно, а мне вообще лучше бы покинуть его страну. Дальнейшего развития это предложение, к счастью, не имело.
Времена, когда правые организации развешивали плакаты по ночам, прошли. На сей момент они в Германии на коне – их нелюбовь к мусульманам совпадает с мнением многих и многих людей. Я повторюсь: радикалы почувствовали свою легитимность. Учитывая, на каких двух пунктах пересекаются их, так сказать, программы, можно ли чувствовать себя спокойно?
Тех, кто чувствует такие опасения, можно упрекнуть в склонности стать жертвой преступления. Однако не нужно ли быть готовым к преступлению народу, который систематически становится жертвой массовых преступлений по нескольку раз в столетие? Особенно когда маргиналы противоположных политических и религиозных лагерей дают сигнал опасности, когда правые смешиваются с левыми, либералы – с консерваторами, когда салафиты проводят демонстрацию рядом с PEGIDA, когда страна находится на грани потери политического равновесия, когда в кране заканчивается вода…
Ведь в такие моменты становится нужен внешний или общий внутренний враг…
