Самообучающиеся алгоритмы могут изменить не только системы вооружений, но и целые глобальные властные структуры. К сожалению, в недрах каждой технологии обязательно скрывается дилемма, разрешить которую без участия человеческого разума или трудно, или совсем невозможно.
9 марта 1949 года Клод Э. Шеннон (Claude Shannon) представил доклад о программировании компьютера для игры в шахматы на ежегодном собрании Института радиоинженеров в Нью-Йорке. Тогда он скромно предполагал, что эта работа не имеет практического значения, и что поднятые в ней вопросы интересны только в теоретическом плане, но вполне могли бы в будущем помочь решить аналогичные проблемы большей важности, чем просто сыграть человеку в шахматы с машиной. Если бы он знал, что пройдёт всего пара десятилетий, и его мечты о механизированном мышлении лягут в основу разработки машин для планирования и проведения военных операций, анализа данных разведки, для оптимизации работы вооружения танков, самолётов и ракет.
К сожалению, параллельно с триумфом искусственного интеллекта всегда шагает целый ряд нерешённых проблем, упорно напоминающих нам о том, что ни один, даже самый, казалось бы, совершенный робот или гениально написанный скрипт не могут полностью заменить ум (или разум) человека. Особенно это наблюдается в военной сфере, где стратегические и тактические решения по-прежнему в основном принимаются людьми в камуфляже и без.
Искусственный интеллект как двигатель промышленной революции
Во время посещения оперативного центра ВВС США на базе Аль-Удейд в Катаре в 2016 году тогдашний шеф Google Эрик Шмидт с ужасом наблюдал, как солдаты планировали заправку десятков истребителей вручную с помощью маркеров, магнитов и цветных пластиковых карточек на обычной доске, как в школе. Вполне может быть, что за этой рутинной работой и скрывался какой-то тайный, недоступный простому смертному, практический смысл, но всё-таки было очевидно, что высокотехнологичные вооруженные силы США также далеки от всестороннего и систематического использования новых возможностей, предлагаемых быстрорастущими вычислительными мощностями или машинным обучением, как и любая другая армия мира, имеющая более скромный бюджет, сравнимый иногда со стоимостью одного «томагавка».
Вот уже более чем полвека искусственный интеллект коренным образом меняет образ мировой экономики, наши привычки и вкусы, и если ему не обрубят электричество и финансы, он будет менять, как футболки, не только превосходство одних мировых концернов над другими, но и правительства стран, военный баланс сил и геополитические созвездия на карте мира. Очень заметную роль в этом (свето) представлении однозначно будет играть Китай, объявивший о правительственном плане развития искусственного интеллекта нового поколения в июле 2017 года, заявив, что ведущие промышленно развитые страны рассматривают разработку искусственного интеллекта как важную стратегию повышения национальной конкурентоспособности и защиты национальной безопасности. Цель Пекина — к 2030 году стать мировым лидером в области разработки искусственного интеллекта. И в отличие от утопической цели построения коммунизма в отдельно взятой стране, такая задача вполне даже по плечу трудолюбивым и целеустремлённым китайцам.
США потеряют лидерство уже через несколько лет
Что касается мирового лидерства в сфере ИИ, США ещё пока удаётся удержаться на коне, но хор предостерегающих голосов становится всё громче, который опасается, что через несколько лет самая могущественная страна в мире может проиграть в этой небывалой по масштабам гонке, если не предпримет решительных шагов уже сегодня. Бывший министр обороны Джим Мэттис в мае 2018 года написал письмо президенту Дональду Трампу с призывом к принятию национальной стратегии ИИ. В нём он упомянул цитату из статьи Генри Киссинджера: «Если мы не начнем эту работу в ближайшее время, мы скоро обнаружим, что начали слишком поздно».
Как предупредила правительственная комиссия США, разработки в области искусственного интеллекта нельзя рассматривать в отрыве от развивающейся стратегической конкуренции с Китаем и более широкого геополитического ландшафта. Теперь уже нередко говорят о новой гонке вооружений между США и Китаем, но от советской модели это новое мировое первенство отличают небывалые масштабы задействованных материальных, интеллектуальных и человеческих ресурсов.
Экспоненциально растущие вычислительные мощности позволяют обрабатывать ранее невообразимые объёмы данных и, как следствие, позволяют использовать самообучающиеся алгоритмы. Более точные данные и вычислительная мощность позволяют лучше прогнозировать и принимать более взвешенные и удачные решения. Искусственный интеллект теоретически может давать политические или военные рекомендации к действию или даже в некоторых ситуациях принимать такие решения независимо от человека. Кстати, эта идея уже принесла не только многомиллиардные доходы создателям таких фильмов, как «Терминатор», она была успешно отработана на практике правительствами некоторых стран. Однако наличие новых технологий само по себе не гарантирует превосходной военной мощи.
Решающим фактором является то, насколько хорошо армия может адаптироваться, насколько хорошо она интегрирует технологии в свою стратегию, тактику и обучение. Наглядным примером того, как это выглядит на поле боя, является совсем ещё свежий конфликт в Нагорном Карабахе, где азербайджанцы сумели продемонстрировать не только новые виды вооружений, но и умение ими успешно пользоваться, грамотно координируя взаимодействие наземных наступательных сил с ударами по целям противника с помощью дронов, кстати, массовую закупку которых у Турции и Израиля элементарно прозевали спецслужбы Армении. Человеческий фактор, однако.
Александр Мельников, журнал „Neue Zeiten“ №12 (234) 2020
