В последнее время все чаще можно услышать о том, что в мире-де разразилась так называемая «валютная война»: разные страны используют свою валюту в качестве оружия, протекционистски влияя на ее курс. В особенности громко звучат обвинения в подобных действиях в адрес Китая: Вашингтон утверждает, что КНР ведет против Америки настоящие «финансовые боевые действия», искусственно занижая курс юаня по отношению к доллару. При этом сами Соединенные Штаты давно уже привыкли использовать свое «зеленое оружие» против других стран.
«Доллар – это наша валюта, но ваша проблема», – эта циничная цитата принадлежит Джону Коннелли, который был министром финансов США во время президентства Ричарда Никсона. Этой легендарной среди финансистов всего мира фразой он в 1971 году ответил критикам, осуждавшим его решение отменить привязку курса доллара к золотому стандарту. Она как нельзя лучше описывает американское отношение к валютным «боевым действиям» и по сей день.
Америка делает со своим долларом, что пожелает, и не торопится при этом оглядываться на кого бы то ни было. К примеру, в данный момент одной из серьезнейших внутренних проблем США является тот факт, что множество жителей страны буквально погрязли в долгах и поэтому ни конъюнктура, ни экономика страны в целом все никак не могут «поймать ветер» и начать серьезное восхождение наверх, прочь от кризиса. Угроза дефляции, таким образом, превышает по степени опасности угрозу инфляции.
Как же реагирует Федеральная Резервная Система? Она открывает «денежный шлюз» так широко, как никогда доселе. Она покупает государственные облигации на гигантскую сумму в 800 млрд. долларов, а еще более чем за триллион – ипотечные ценные бумаги. Этим ФРС буквально хоронит доверие инвесторов в стабильность доллара. Курс американской валюты летит вниз, а другие валюты вроде евро, бразильского реала и японской иены, наоборот – повышаются, что наносит серьезный ущерб странам, чьи экономики в значительной степени зависят от экспорта – в первую очередь Китаю, Японии, той же Бразилии и Германии.
В то самое время, как Белый дом обвиняет китайцев в искусственном занижении курса юаня, сам он также занижает курс доллара, правда, несколько иными, чем КНР, методами. С американской точки зрения, эти действия приносят весьма положительный дополнительный эффект: улучшает экспортную конъюнктуру страны… вот только делается это за счет других стран-экспортеров: то есть, происходит то же самое, в чем американцы громогласно обвиняют китайцев.
Почему молчит Китай?
Несмотря на весьма бурно развившуюся за последние годы экономику и промышленность, Китай официально не считает себя «развитой индустриальной державой». Такая скромность, кроме всего прочего, приносит стране определенные дивиденды в виде смягченных торговых правил и пусть не слишком полноводного, но все же не пересыхающего ручейка западной экономической помощи развивающимся странам.
Пекин пытается добиться экспортного превалирования еще и ради того, чтобы развивать собственную промышленность и одновременно увеличивать свои валютные резервы. Поэтому, с точки зрения китайского руководства, вполне легитимно и оправданно, если собственная китайская валюта останется под жестким контролем со стороны государства. Юань, или «ренминби» («народная валюта» по-китайски), как известно, не конвертируется на свободном рынке. Торговля валютами в стране контролируется, а обменный курс назначается Народным банком (китайский Госбанк).
Американские, а вслед за ними и европейские, эксперты давно уже считают курс юаня искусственно заниженным – по различным оценкам, от 20% до 40%. Чтобы удерживать его на таком низком уровне, китайский Народный банк, как правило, закупает доллары и запускает юань в «закрытый» оборот, который внутри страны обладает способностью к самовозобновлению. Таким образом, юань оказывается привязан к доллару: к слову, такой процесс – не китайское изобретение, подобные меры принимают многие страны с неконвертируемой валютой, например, Израиль. Несмотря на то, что эта привязка в последнее время была несколько ослаблена, с июня 2010 года юань подорожал всего лишь на 2%.
Одновременно по отношению к евро юань за тот же временной отрезок подешевел примерно на 13% – именно из-за того, что он остается привязанным к доллару. Таким образом, конкурентные условия между странами еврозоны и Китаем в очередной раз изменились в пользу КНР: китайские товары на европейском рынке подешевели, в то время как европейские на китайском подорожали.
Для Китая привязка юаня к доллару обладает всего лишь двумя незначительными недостатками: из-за искусственной слабости собственной валюты Китай уже сейчас испытывает на себе воздействие инфляции, а, кроме того, китайцы вынуждены вкладывать свои, в самом деле, гигантские валютные ресурсы в пресловутые американские государственные облигации, за что Пекин уже успел получить прозвище «дракона, сидящего на дутом золоте» – ведь из-за действий ФРС эти ценные бумаги, как уже упоминалось, стали пользоваться довольно сомнительной репутацией. Тем не менее, Китай остается крупнейшим кредитором США – возможно, даже того не желая.
Двое дерутся – кто за бока держится?
На первый взгляд, было бы странным упомянуть в одной компании столь различные по своему развитию и положению страны как Япония, Бразилия и Швейцария. Тем не менее, в результате валютных войн между долларом и юанем у них у всех появилась одна общая проблема: их валюты «толстеют» по отношению к доллару США, становятся все весомее и неповоротливее, а это наносит постоянный, непрекращающийся ущерб их экспорту.
Госбанк Японии старается «плыть против течения», проводя примерно такую же экспансионистскую валютную политику, как и США. В данный момент в Японии, так же, как и в Америке, государственная процентная ставка по кредитам находится на нулевой отметке. Госбанк скупает японские облигации – предпочитая при этом государственные. Тем не менее, ему не удается заставить ориентированную на экспорт японскую экономику «раскочегариться»: стране по-прежнему угрожает дефляция.
В последнее время японский Госбанк даже предпринял прямую интервенцию на валютный рынок: он продал значительные объемы йен, чтобы снизить стоимость японской валюты, но успех этой акции оказался более чем скромным. Такая же ситуация наблюдается и в Швейцарии: богатые инвесторы панически перебрасывают сюда свои активы – с самого начала финансового кризиса, усиленного кризисом евро. Таким образом, появился мощнейший спрос на швейцарский франк, и, соответственно, он резко пошел вверх. Швейцарский Национальный банк также попытался противостоять этому процессу, проведя массированную интервенцию на валютный рынок. И так же, как в Японии, это не получилось – рост курса франка лишь ненадолго задержался.
В свою очередь Бразилия стала жертвой собственного успеха. Эта страна, богатая полезными ископаемыми и природными ресурсами, в последние годы переживает экономический бум, в результате которого иностранный капитал полноводной рекой течет сюда в поисках выгодного применения. Бразильский реал «толстеет» по отношению к доллару США. Бразильский Нацбанк не пытается устраивать по этому поводу интервенций на валютном рынке, а вместо этого ввел своего рода налог на импорт иностранного капитала. Этот налог был даже поднят недавно – с двух до четырех процентов. Примечательно, что само понятие «валютной войны» как раз и было сформулировано именно в Бразилии: это определение принадлежит здешнему министру финансов Гвидо Мантеге, а заявил он о «войне» в начале октября. С тех пор крылатое словосочетание пошло бродить по свету.
Евро страдает от ожирения
Как это ни парадоксально звучит, но для экспортных стран еврозоны вроде Германии кризис евро был своеобразным подарком судьбы. Наконец-то европейская валюта «похудела» по отношению к доллару – примерно до своего реального значения. При 1,20 доллара за 1 евро обменный курс в начале июня соответствовал настоящему паритету покупательной способности. Увы, недолго музыка играла. С середины лета эта тенденция успела развернуться на 180 градусов. Евро, которому вообще кое-кто пророчил скорую смерть, в пугающем ритме набирает вес и в данный момент опять вплотную приблизился к отметке в 1,40 USD. И хотя европейская валюта по-прежнему доставляет инвесторам головную боль из-за множества нерешенных проблем, но забота об американском долларе все же оказывается более насущной, так что евро кажется им все же предпочтительней.
В данный момент, таким образом, евро дорожает не только по отношению к доллару – тот же процесс происходит и в отношении юаня, и даже в отношении швейцарского франка, бразильского реала, японской йены, индийской рупии и даже норвежской кроны. По оценкам специалистов, немецкие экспортеры вполне могут выдержать ситуацию, когда евро будет равняться 1,40 долларам, но их прибыли при этом сократятся. При стоимости евро в 1,50 доллара немецкий экспорт достигнет критического порога.
Другие страны еврозоны, не настолько ориентированные на экспорт, уже сейчас страдают от завышенного обменного курса. У Европейского Центрального банка попросту нет иного выхода, как только ориентироваться в своей денежной политике на американскую ФРС: пока Федеральная Резервная система не поднимет процент по кредитным ставкам, у ЕЦБ совершенно нет никакой свободы действий. Шефу ЕЦБ Жан-Клоду Трише ничего не остается, как только пытаться уговорить не думающих ни о ком, кроме себя любимых, американцев: по его мнению, сильный доллар более соответствует интересам США, чем слабый. В адрес Китая он прибавляет, что юаню не помешало бы обладать большей гибкостью – то есть, не быть столь жестко привязанным к доллару.
Есть ли выход из сложившейся ситуации? На кону стоит многое. Если крупнейшие экономики мира будут продолжать бесконечное соревнование в похудении своих валют, всем им без исключения – и американцам, и европейцам, и китайцам с бразильцами – угрожают неконтролируемые колебания обменных курсов и, как следствие, потеря благосостояния. Нобелевский лауреат, экономист Йозеф Штиглиц, предостерегает, что дестабилизация валютных рынков неминуемо приведет мировую экономику к хаосу, по сравнению с которым минувший кризис покажется, как говаривал Остап Бендер, «невинной игрой в крысу».
Более того – положение может усугубиться, если отдельные страны в панике начнут воздвигать таможенные барьеры, займутся торговым протекционизмом или даже попытаются усилить контроль за трансфером капитала. Впрочем, это понятно как правительствам, так и государственным банкам. В войне валют победителей быть не может – только побежденные. Таким образом, в интересах всех стран попытаться услышать оппонентов и действовать совместно, а не тянуть одеяло на себя. Увы, но путь компромисса, как известно, всегда более труден, чем путь акционизма. Тут ведь, кроме всего прочего, приходится учитывать еще и психологию рынка: если инвесторы теряют доверие к той или иной валюте – ей приходится очень туго.
