В середине мая информационные агентства Германии облетела взрывоопасная новость: административный суд города Göttingen отклонил жалобу семьи беженцев из Азербайджана, пытавшейся оспорить решение городских властей этого нижнесаксонского города, запретивших азербайджанцам сменить свои мусульманские имена и фамилии на исконно немецкие. Несмотря на то, что это судебное решение является пока единственным по такому вопросу, оно, по мнению экспертов, создаёт опасный прецедент, который может быть использован другими судами Федеративной республики в аналогичных случаях. Иными словами, Новиковым, Мирзоевым и Кемалям никогда не удастся стать Нойманнами, Майерами и Крюгерами. И стоит ли?
Вопросом о необходимости смены имён и фамилий ради успешной интеграции в диаспоре евреи, например, такие, как известный римский историк Иосиф Флавий (настоящее имя Иосиф-бен-Матафий), мучают себя безуспешно (или успешно?) уже на протяжении 2000 лет. Сегодня же эта проблема стала актуальной и для сотен миллионов представителей других народов, покидающих свои насиженные места ради лучшей доли.
Но если эмигрировавший в США немец Фриц Мюллер совершенно безболезненно становится там через несколько лет Фредом Миллером, а репатриировавший в Израиль еврей по матери Василий Сидоров записывает себя в Тель-Авиве, как Вевел Сигал, то приехавшие на постоянное место жительства в Германию Али Хасан Ильмац или Юрась Поддувайло всю свою оставшуюся жизнь должны пугать окружающих их немецких обывателей своими неблагозвучными для арийского уха именами и фамилиями.
Дискриминации в Германии нет?..
Несмотря на введенный в действие в 2006-м году на территории Германии Закон о соблюдении равенства (Allgemeines Gleichbehandlungsgesetz AGG), который должен защищать каждого жителя ФРГ от прямой и косвенной дискриминации, ситуация мигрантов намного не улучшилась. Их по-прежнему дискриминируют при приёме на работу, при поиске квартиры или просто на бытовом уровне, когда некая субтильная немецкая бабушка выражает недовольство по поводу того, что на немецких улицах русские говорят по-русски, турки по-турецки, а хорваты по-хорватски.
Ну, что касается улиц, то здесь проблема решается очень просто. Можно либо проигнорировать замечание желчной старушки, либо посоветовать ей перейти на другую сторону. А вот с работодателем в таком ключе не поговоришь. Если он не любит инородцев, то ни Али Хасану Ильмацу, ни Юрасю Поддувайло, ни Ефиму Исайкину не светит найти себе рабочее место в его фирме. Будь каждый из них хоть семи пядей во лбу. Как говорят в народе, «рылом не вышел».
Смена фамилии и имени спасает не всех
Вот поэтому мигранты и пытаются спрятаться за немецкими именами и фамилиями. Надеются, что блюстителям чистоты арийской расы не сразу удастся разглядеть, с кем именно они имеют дело. Надежда эта, правда, весьма иллюзорная. Если некий Ганс Вернер не любит русских, турков и евреев, то он всё одно не возьмёт их на работу. Даже тех, которым с помощью изменённых фамилий удалось прорваться к нему на собеседование.
Что же касается дискриминации на бытовом уровне, то звучащие по-немецки фамилия и имя также не смогут помочь их счастливому обладателю. Помните, как в том старом одесском анекдоте, когда Беня предупреждает Изю, что завтра в Одессе начнётся еврейский погром? На что Изя отвечает, что «лично ему» бояться нечего, поскольку в паспорте он записан «русским». «Ну, и что с того? – резюмирует Беня. – Бить-то тебя будут не по паспорту, а по морде!».
Также и в Германии. Допустим, 45-летний Юрий Шухов превратится по документам в Юргена Шульца. И что с того? Как только он откроет рот, даже глухой от рождения ариец услышит его акцент. Туркам и арабам ещё хуже. Их ненемецкое происхождение можно увидеть за три версты. Будь они по документам хоть Шрёдерами, хоть Фогелями, хоть Могелями.
Другое дело – дети, которые и говорят без акцента, и одеваются, как все, и внешне могут быть приняты за какого-нибудь темноволосого баварца или шваба. Для них спрятать своё истинное происхождение за немецкой фамилией хотя бы имеет смысл. Могут, как говорится, «пройти за своего». Если конечно, их не выдаст проставленное в аусвайсе место рождения или ещё какой-нибудь нюанс, до которого легко могут докопаться тайные поклонники «нюрнбергских законов».
К тому же смена национальной идентификации, по мнению некоторых психологов, социологов и этнологов, не всегда заканчивалась благополучно для тех, кто ради карьеры или богатства отказывался от своего имени и своих корней. Судьба, в конце концов, может наказать такого приспособленца.
Стойкий Александр Розенбаум
А вот известный советско-российский автор и исполнитель Александр Розенбаум на сделку с совестью не пошёл. Контролировавшие концертную деятельностью партийные идеологи настоятельно советовали молодому барду взять псевдоним. Какое-то время он сопротивлялся, но глядя с тоской на свои безымянные афиши, куда не разрешали вписывать его еврейско-немецкую фамилию, Александр, наконец, сдался. Под давлением друзей, ссылавшихся на пример знаменитого Александра Галича (урождённого Гинзбурга), который ради доказательства своей лояльности даже принял православие, Саша Розенбаум несколько лет выступал под именем Александра Аярова. Однако, презирая себя за малодушие, ставший популярным бард, объявил однажды, что впредь будет выступать лишь под своей настоящей фамилией – Розенбаум. Из-за чего был даже отменен его первый концерт на телевидении. И более того, как-то он сказал такое, за что можно было бы сесть не на один год. Я «не нахожу, – заявил Розенбаум, – что моя фамилия хуже, чем фамилия Григория Васильевича», первого секретаря Ленинградского обкома партии (Г. В. Романов – могущественный секретарь Ленинградского обкома и секретарь ЦК КПСС – прим. автора). И добился своего! А вот Галича, несмотря на его новую нееврейскую фамилию, всё-таки выставили из страны. Руками КГБистов судьба наказала его эмиграцией.
Дизайнер – это не фамилия
Конечно же, сегодня в демократической Германии подобного рода эксцессы невозможны. Официально в Федеративной республике все равны, а дискриминация запрещена законом. Но неофициально происходит то же самое, что происходило в злополучном СССР, где пресловутая пятая графа в паспорте (или, как её называли в народе, «пятый пункт»), в которой фиксировалась национальность его владельца, в подавляющем большинстве случаев оказывала влияние на судьбу человека. Российских немцев, евреев, чеченцев, ингушей, турков-месхетинцев и других дискриминировали и в сфере образования, и при трудоустройстве.
Есть даже такой анекдот. В отдел кадров одного НИИ приходит устраиваться на работу человек. «Здравствуйте, – приветствует вошедший кадровика. – В газете написано, что вам требуются специалисты различного профиля». «Да, нам очень нужны люди, – замечает начальник отдела кадров. – А вы кто?». «Я – дизайнер», – отвечает пришедший. На что кадровик реагирует так: «Простите, но люди с такой фамилией нам не нужны!». «Так это не фамилия, а специальность», – пытается внести ясность отвергаемый. Но начальник отдела кадров, который категорически не хочет брать на работу чужеродцев, его уже не слышит.
Разве не с этим мы чуть ли не ежедневно сталкиваемся в Германии? Мне лично три раза было отказано в работе по той простой причине, что у меня нет немецкого гражданства. Об этом заявляли прямо, без обиняков. А теперь, когда я уже много лет являюсь гражданином ФРГ, придираются к акценту или к отсутствию немецкого документа об образовании (при наличии официально признанного в Германии инженерного диплома). Хорошо, если честно скажут, почему не подхожу. Другие просто пришлют вежливый отказ с формулировкой «Leider müssen wir Ihnen mitteilen, dass wir Ihre Bewerbung dabei nicht berücksichtigen konnten…» и точка.
Опасный прецедент в Гёттингене
Как же с этим бороться? Азербайджанская семья из Гёттингена решила спрятаться за типично немецкими именами и фамилией, как это уже неоднократно проигрывалось, чуть ли не во всех федеральных землях. Однако сопротивление городских властей и непреклонность судей, стоящих на страже совершенно непонятно каких позиций, создали весьма опасный прецедент, который может стать руководством к действию для многих иных инстанций. Даже тех, которые в прошлом в аналогичных случаях шли навстречу мигрантам.
Гёттингенские судьи вынуждены были, правда, признать, что ненемецкие имена и фамилии могут в некоторых случаях стать причиной дискриминации иностранцев в Германии. Но «исправление социальных перекосов в обществе, – по мнению судей, – ни в коем случае не является их задачей» (Es sei aber «nicht die Aufgabe des Namensrechts, einer gesellschaftlichen Fehlentwicklung entgegenzusteuern»). Иными словами, Закон об изменении фамилии и имени (Gesetz über die Änderung von Familiennamen und Vornamen) не может решить проблему межнациональной нетерпимости в Федеративной республике. Ведь согласно § 3 этого закона, введённого в действие 5-го января 1938-го года (то есть ещё во времена Третьего рейха), «фамилия может быть изменена только в том случае, если для этого имеются веские и обоснованные причины». Какие именно? Как выяснилось, только те, которые могут быть вескими для конкретного муниципального чиновника или конкретного судьи. Например, в том случае, если имя и фамилия труднопроизносимы и вызывают сложности при написании. Потому как немецкие «чиновники и менеджеры по найму рабочей силы, – как утверждает газета Die Welt, – не могут сегодня требовать от человека диктовать своё имя по буквам (buchstabieren)». С учётом же последних изменений в законе новые фамилии могут взять себе также те, чьи настоящие фамилии, такие как Гитлер или Геббельс, вызываются негативные ассоциации. Всем остальным придётся довольствоваться теми, с которыми они приехали.
На самом же деле настоящая проблема заключается не в том, можно или нельзя мигрантам по своему желанию, как это происходит в таких государствах как США, Канада или Израиль, изменить свою фамилию. А в том, что такой вопрос вообще стоит на повестке дня. Ведь в нормальном, толерантном и истинно демократическом обществе, где разделение на «свой» и «чужой» окончательно искоренено, проблема смены имени и фамилии просто бессмысленна. Однако сегодня, будь-то США, Канада, Израиль или Германия, мы живём ещё в совершенно несовершенной социальной среде, которая вынуждает инородцев приспосабливаться к консервативному большинству. Ведь если бы коренное население Германии относилось к мигрантам с должным пиететом, то приехавшим по линии поздних переселенцев Юриям и Иванам не надо было бы превращаться в Юргенов и Йоханнов, а туркам Ильмацам и Кемалям – в Юнгов и Келлеров. Азербайджанской семье из Гёттингена не пришлось бы утруждать суд, а судьям идти на юридический прецедент.
