В последний день февраля, вечером, в 17:00 по среднеевропейскому времени, Папа Римский Бенедикт XVI добровольно покинул свой трон и дворец. Наместник Святого Петра удалился в монастырь, опять превратившись в Йозефа Ратцингера.

С седой древности, с самого Средневековья, Ватикан не видал подобного: при живом Папе католики вдруг осиротели. Да что там говорить – даже в средневековой Европе подобное событие было бы из ряда вон выходящим: бывали времена, когда Пап убивали, брали в плен, оспаривали их избрание… Но чтобы сам, добровольно – подобные примеры еще хорошенько поискать придется.
На самом деле, за две тысячи лет существования Католической церкви всего шесть Пап ушли с поста, так сказать, «своими ногами» – причем не обязательно так, чтоб очень уж добровольно. Предыдущим «уволенным» был Григорий XII в 1415 году, а до него – Целестин V аж в 1294. Так что, как ни крути, а подобным уходом Бенедикт XVI прочно завоевал себе выдающееся место в истории.
Дни Йозефа Ратцингера в качестве понтифика завершены. 28 февраля, где-то в два часа пополудни, он в последний раз собрал вокруг себя конклав – 144 кардинала – чтобы попрощаться. Пожав руку каждому из «князей церкви», он объявил: «Ваша близость и ваша поддержка всегда помогали мне, на протяжении всего того времени, что я провел здесь». В 17:00 85-летний Папа сделал последнюю личную запись в своем официальном микроблоге на Твиттере: «Спасибо за вашу любовь и поддержку, – обратился он к своей пастве. – Я желаю, чтобы вы всегда ощущали ту радость, которую дарует Христос в каждую секунду вашей жизни». С окончанием его правления его твиттер-аккаунт был заморожен. Неизвестно, захочет ли продолжить его наследник эту неизвестную доселе в Ватикане традицию – этим вопросом займется конклав.
А Бенедикт XVI ушел. Вышел на балкон своей резиденции, попрощался с собравшимися внизу, на площади, католиками, поблагодарил их за любовь и поддержку – и под колокольный звон отправился на вертолете в замок Кастель Гандольфо, где уже в качестве даже не кардинала, а простого монаха будет ожидать того момента, когда сможет переехать в монастырь. Последней покинула собор святого Петра швейцарская гвардия – охрана Папы. Теперь она, по традиции, заступит на дежурство лишь тогда, когда у Католической церкви появится новый глава. В 20:00 был покинут последний пост – и с этого момента католики всего мира официально стали «сиротами при живом отце».

Тяжкое бремя власти

Известно, что Папа Бенедикт XVI никогда не стремился стать понтификом. Напротив – решение кардиналов, озвученное 19 апреля 2005 года, пало на него, по его собственным словам, «словно нож гильотины» – тогда Йозефу Ратцингеру показалось, что ему вынесли смертный приговор. Его собственные планы на остаток жизни выглядели совершенно иначе: пожилой и слабый здоровьем кардинал собирался уйти в отставку и посвятить все свое время богословским исследованиям. Вместо этого на его голову водрузили тиару, сделав его «Папой поневоле».
Ирония судьбы: некоторые его предшественники, как известно из истории, готовы были убивать и предавать за право занять папский престол, ссорились, становились антипапами, интриговали… Вспомнить хотя бы печально знаменитого Папу Александра VI, известного в мире до интронизации как Родриго Борджиа – сколько тысяч жизней загубил он из одного лишь властолюбия? Папа Бенедикт XVI власть не любил и к ней не стремился. По идее, именно этот факт и является ключом к пониманию его понтификата: он был Папой, который отчаянно не хотел становиться пастырем.
Профессор теологии, преподобный Йозеф Ратцингер, за годы преподавательской деятельности привык анализировать окружающую его действительность с рациональной остротой ученого – эту привычку он сохранил, превратившись в Папу Бенедикта. Он безжалостно критиковал современные веяния в Католической церкви и постоянно напоминал о вневременном значении христианской идеи. Он изо всех сил старался не дать католикам следовать за сиюминутной модой, за каждой новой тенденцией. К сожалению, при этом он не заметил, что церковь – это не хрустальный остров в океане, что она живет в современном мире, работает среди людей, состоит из людей – а значит, нуждается в постоянных переменах.
Бенедикт XVI был первым за последние 500 лет немцем на престоле Святого Петра. В качестве профессора, преподавателя университетов Бонна, Тюбингена и Регенсбурга он прекрасно знает свою страну. Еще до «ватиканского» периода своей жизни он приобрел знаменитость как блестящий теоретик, но никогда и никому не был известен как практик, как «прикладной ученый». Но церковь – не лекционная аудитория. То, что несет в массы католическое учение, постоянно подвергается практической проверке.
В той же Германии, на родине Ратцингера, общество и, как следствие, церковь на протяжении последних 50 лет непрерывно и радикально секуляризировались, становились все более светскими и открытыми. И этот факт стал первым испытанием для Папы – испытанием на разрыв реальности, на противоречие между действительностью и его личными убеждениями. Множество практических проблем, кажущихся очевидными в повседневной жизни, но при этом неразрешимыми для христианских теоретиков, обрушилось на него: женщины, с радостью готовые принять на себя гораздо более активную роль, вплоть до священнической; нехватка священников из-за того, что кандидаты не желают принимать сан, подразумевающий обет безбрачия; верующие, считающие некоторые католические постулаты устаревшими и непригодными, к примеру, неприятие контрацептивов… И это ведь еще сравнительно простые, «бытовые» противоречия…
К сожалению, на всем протяжении своего понтификата блестящий католический теоретик Йозеф Ратцингер не смог найти в себе даже малой толики понимания этих проблем. Особенно четко это проявилось во время его последнего визита в Германию – он стал симптоматичным и выявил все трудности в отношениях между Папой и его соотечественниками. Он хотя и отечески, но все более раздраженно журил епископов за то, что они становятся все более «мирскими», он осторожно, но совершенно недвусмысленно высказывался против экуменизма, сближения Католической церкви даже с христианами-протестантами, не говоря уже о нехристианских конфессиях. По сути, все отпущенное ему время он пытался выстроить свой идеал, свой Храм – Католическую церковь, очищенную от всего мирского, превращенную в неприступный монастырь, о стены которого разбиваются волны реальной жизни.
Увы, так не бывает. В том, что проповедовал Бенедикт XVI, есть та самая святая правота, за которую верующие могут идти на подвиги. Но церковь – не монастырь, она существует среди людей. И даже в правоте своей Папе не стоило забывать – мало говорить правильно, надо знать, где и когда, как и кому нести свою правоту. Слова не могут быть оторваны от пространства и времени. Увы, но теория коммуникации профессора Ратцингера никогда не интересовала. Он стремился к чистой, незамутненной правде. И очень часто получалось так, что именно поэтому его правду попросту не слышали.
Очевидно, именно в этом и заключается главная причина его отставки. Как высокообразованный интеллектуал, Йозеф Ратцингер отлично понимал, что его церковь все дальше отстает от реальной жизни, но изменить ничего не мог. Гораздо легче вытащить из ватиканских подвалов ризы Пия IX и Льва XII – понтификов позапрошлого столетия. Гораздо удобнее вернуть мессу на латыни. Ответить на вызовы современного, либерального общества – трудно. Тем не менее, в этом – величие Бенедикта XVI. Осознав, что сам он не может этого сделать, он добровольно ушел, освободив дорогу новому понтифику – как знать, возможно, реформатору.

Кому тиара по размеру?

Известная ватиканская поговорка гласит: «Кто идет в конклав Папой – выходит кардиналом». Это следует понимать так, что очень редко понтификом становится тот, кто перед конклавом считается фаворитом. Сроки проведения конклава еще не назначены, а возможные претенденты уже вовсю обсуждаются. Так что, пожалуй, есть смысл присмотреться хотя бы к некоторым из них – как сказали бы в светском обществе, к самым «рейтинговым».
На самом деле, между обычными выборами и выборами Папы Римского существует одно коренное отличие: выбирая главу Католической церкви, кардиналы сначала договариваются между собой о том, каким должен быть образ нового Папы, какие идеи должны стоять за его понтификатом – а уж потом из возможных кандидатов подбирают того, кто лучше всех соответствует их совместному «папотворчеству». К примеру, в октябре 1978 года, когда был избран Иоанн Павел II, перед церковью стояла задача победить коммунизм – так что и новый Папа пришел с той стороны «железного занавеса», из социалистической Польши.
Какой же Папа нужен католикам сегодня? Подсказку дал сам Бенедикт XVI своей отставкой. Новый пастырь должен быть активным, практичным, в меру либеральным и, желательно, более-менее молодым. Именно в таком смысле высказался на днях один из возможных кандидатов на папский престол, архиепископ Вены, кардинал Кристоф Шенборн (кстати, в прошлом – студент профессора Ратцингера и, что интересно, ведущий специалист по католическо-православному диалогу). «Миссия церкви, – заявил он, – творить добро и быть голосом любви, и если этот голос хочет остаться истинно католическим, то он должен вернуть себе доверие людей, а частично – обрести его заново».
По идее, конклав должен подумать о том, чтобы избрать «современного» Папу, но вот незадача: большинство кардиналов, которые в него входят, получили свои кардинальские достоинства из рук Бенедикта XVI, а значит – с большой долей вероятности можно предположить, что они и сами не менее консервативны, чем ушедший в отставку понтифик. От такого конклава сложно ожидать избрания Папы-реформатора. Уж скорее, это будет «умеренный» консерватор, который в лучшем случае найдет общий язык со СМИ – проблема, с которой постоянно приходилось бороться нелюдимому «Божьему папарацци». На «столпы католического учения» такой Папа вряд ли покусится. Хотя – кто знает? Любой из кандидатов вполне способен на неожиданные поступки.
К примеру, Анджело Скола, 71-летний архиепископ Миланский: один из наиболее известных и авторитетных кардиналов. Преподобный отец Анджело – умеренный либерал. Обладает репутацией блестящего интеллектуала, при этом имеет опыт практического епископского служения в двух крупнейших архиепархиях Италии – Венеции и Милане. Учитывая тот факт, что большинство Пап в истории – итальянцы, а последние два Папы таковыми не являлись, вполне может статься, что он и впрямь станет новым понтификом. Большой минус – у кардинала Сколы в последнее время появились серьезные проблемы со здоровьем. Кроме того, в списке возможных кандидатов и без него полно итальянцев – скажем, Джанфранко Равази, глава Папского совета по вопросам культуры, и Анджело Баньяско, архиепископ Генуэзский.
Другой реальный кандидат – преподобный Марк Уэлле, префект Епископской конгрегации. 68-летний канадец имеет репутацию умеренного консерватора, яростного противника секуляризма. На конклаве за него могут отдать свои голоса кардиналы из обеих Америк – правда, среди южноамериканских кардиналов бытует мнение, что следующим Папой должен стать представитель именно их континента, а именно – Родригес Оскар Марадьяга, архиепископ Тегусигальпы. 70-летний гондурасец представляет Латинскую Америку – крупнейшую в мире католическую общину, однако его недостаток – он консервативен, пожалуй, еще более, чем Бенедикт XVI. При нем стоит ожидать, скорее, не отмены целибата, а возвращения святой инквизиции…
Также ведутся разговоры о том, что следующим Папой должен стать чернокожий – мол, если уж президентом Америки стал, так почему бы не главой крупнейшей в мире церкви? В данный момент имеются два африканских чернокожих претендента: кардиналы Френсис Аринзе и Питер Тарксон. Однако, пожалуй, шансов у них нет: если Америка была готова к чернокожему президенту, то Католическая церковь, скорее всего, еще не готова.
В любом случае, кто бы ни стал новым Папой, а следующий понтификат, без сомнения, будет сложным и потребует как от понтифика, так и от самой церкви многих жертв: отказа от борьбы против светского и либерального мира, налаживания доброжелательного диалога как с другими церквями и конфессиями, так и с мирскими представителями. В данный момент папский престол почти утратил право называться «учителем жизни» и «моральным ориентиром». Сможет ли он вернуть его себе – покажет время. Такие вещи, увы, собранием конклава не решаются.