По-разному складываются здесь судьбы переселенцев. Но все же со временем, не сразу, конечно, но люди привыкают, обживаются и в один момент ловят себя на мысли, что, возвращаясь из отпуска, думают, наконец-то дома! А что, как не ощущение дома, и есть интеграция?
«Отпуск» за границей
Ощущение новизны и чувства «отпускницы» длилось у меня около года. А потом нахлынула тоска, рвущая душу на части, оголяющая обостренные до предела нервы, казалось, всё лучшее — позади, жизнь закончилась. Что мне, русской журналистке, делать здесь?
Но именно журналистика дала мне широкий круг общения… И вновь я стала, как делала это раньше, еще в той жизни, но только теперь уже здесь, ходить на все выставки и концерты, на все мероприятия, которые проводились, неважно где: в Землячестве немцев или в Русском клубе, или в еврейской общине, благо, Франкфурт — город большой, и здесь очень много мигрантов.
Со временем я познакомилась со столькими интересными людьми, что порой выходных не хватало, чтобы со всеми созвониться, поговорить, сходить кофе попить, отвести душу. Художник, архитектор, женщина неординарная, талантливая, Лариса Мирчевская стала для меня человеком, вселяющим веру и оптимизм, а также своего рода эмоциональной отдушиной. Человек-легенда Ярослав Александрович Трушнович, ученый Леонид Ноевич Гезенцвей, его милейшая супруга Таисия Петровна, музыкант, певица, актриса и художник Валентина Боргер — каждый из них помог выстоять, не пасть духом, вновь ощутить, что жизнь продолжается, и это самое главное. Расширился круг общения, теперь уже среди моих друзей — люди разных национальностей, живущие здесь, главное, что нам интересно вместе, и мы понимаем друг друга. Впрочем, и семья наша пополнилась, когда дочери вышли замуж. Теперь в нашей родне ещё — и коренные немцы, и украинцы.
Сколько людей, столько судеб
Очень многие переселенцы, с кем свели меня жизненные и журналистские пути, нашли своё место на новой земле. Вот только несколько штриховых зарисовок переселенческих судеб.
…Даже по прошествии многих лет в Петропавловске, что на севере Казахстана, вспоминают золотые руки хирурга Виктора Метцлера и высокий профессионализм ведущего кардиолога города Галины Метцлер. О Метцлерах рассказывают легенды. Как-то в пятницу пришёл Виктор практикантом в больницу, а в понедельник стоял за операционным столом как ассистент, во вторник уже сам оперировал.
«Так сразу и доверили?» — удивилась тогда я. «Если хирург долго работает, то он оценит профессиональное умение того, кто стоит рядом за операционным столом. Шеф сразу понял, что мы разговариваем на равных, — ответил Виктор. — Я думаю, путь интеграции измеряется теми чувствами, которые ты испытываешь к новой родине. Мы ехали сюда с желанием, у нас не было здесь близких родственников, надеяться можно было только на свои силы. Хорошо, что друзья поддержали. Поначалу я работал и рабочим на стадионе, и садовником, в других местах подрабатывал. Но отчаяния не было, не жалели, что сюда приехали, лишились того, что имели в Казахстане».
Приехали в Германию с двадцатью подаренными друзьями немецкими марками, а через какое-то время открыли свою практику. Метцлеры сразу решили, что назад пути нет и надо начинать всё сначала, впрочем, это не совсем точно: был опыт, наработанный годами. Кстати, Галина и Виктор гордятся своими сыновьями, которые, получив хорошее образование, многого уже добились, причем, не только сделав успешную карьеру.
Очень яркий пример успешной интеграции — Натали Павлик, родилась она в Сибири, ей 29 лет, молодая, целеустремленная. Скажу без преувеличения, ее имя широко известно в Германии. Политик из СДПГ, теперь она новый уполномоченный федерального правительства по делам переселенцев и национальных меньшинств. О Натали много информации в различных СМИ. В одном из интервью она заметила: «Российские немцы — неоднородная и разнообразная группа, поэтому любые обобщения, как позитивные, так и негативные, создают искаженный образ. С моей точки зрения, не существует единой «правильной» идентичности российских немцев. Скорее, это очень разнородная группа людей с разным происхождением, опытом и представлениями. Однако многих российских немцев объединяет, с одной стороны, особая судьба, связанная со Второй мировой войной, которая и сегодня накладывает отпечаток на их жизни, а с другой — нахождение в стране, в которую они эмигрировали. В результате российские немцы обладают многими навыками межкультурного общения и являются идеальными послами идей мирного сосуществования».
В последние годы среди мигрантов заметна активность в политической сфере: почти каждый десятый депутат бундестага — с миграционными корнями. Но, к сожалению, российские немцы, несмотря на свою численность, пока занимают мало руководящих постов в экономике и политике. Но пример Натали Павлик говорит о том, что можно добиться и в большой политике многого, было бы стремление.
Сегодня интересы переселенцев из бывшего СССР представляют в основном молодые люди: те, кто приехал детьми или родился уже в Германии. Для многих из них немецкий язык является родным, а на русском они говорят с акцентом. Тем не менее, они интересуются своими корнями, поднимают темы имиджа переселенцев.
Российские немцы более старшего возраста, которые живут в Германии уже много лет, в основном хорошо адаптировались в немецком обществе. Есть немало и таких, кто достиг здесь больших успехов.
Современные поздние переселенцы, как правило, достаточно молодые. Они обычно имеют хорошее образование и очень мотивированы. Стараются как можно скорее выучить язык, пройти процедуру признания диплома и выйти на работу. И это радует.
Официально
Политика в сфере интеграции — одна из важных политических задач в ФРГ и рассматривается как задача всего общества. Интеграция — это предложение, но и обязательство предпринимать собственные усилия. Она может быть успешной только как обоюдный процесс.
Согласно закону о пребывании, иностранцы, проживающие на территории ФРГ давно и на законных основаниях, имеют право на поддержку в плане интеграции со стороны федеральных властей. Эти услуги нацелены на изучение немецкого языка, на интеграцию в сферу профобразования, труда, образования, а также на интеграцию в общество. Цель — интегрировать людей в общество и дать им возможность участвовать в его жизни.
Большая ошибка
Однако, сказать, что всем здесь живется хорошо и они не жалеют о том, что в своё время выбрали судьбоносное решение кардинально изменить жизнь, будет преувеличением.
Как-то по привычке поехала в русский магазин (кстати, вспомнилось, как моя подруга говорила: поначалу, если хотелось чего-то вкусненького, шли в немецкий супермаркет, а теперь едем в русский магазин. Но это так, к слову). Тут меня кто-то окликнул. Сосед по общежитию. Столько лет не виделись, а встретились, как родные, кинулись обниматься. Этот этап жизни, когда люди, только что уехав из привычной жизни, оказались вместе в убогом жилье, именуемым «Übergangswohnung», а проще «хайм», чувствуя себя потерянными в новом мире, сближал.
Естественно, мы стали расспрашивать друг друга о семьях, о том, как живется. И вдруг Виктор говорит: «А мой отец умер. Помнишь его?» Как не помнить? В отличие от других он не хотел говорить по-русски и гордился тем, что он немец, наконец, на родине своих предков, которая, в чем он не сомневался, рада тому, что они наконец-то здесь. Не случайно же (именно он был «паровозом») привез сюда своих пятерых детей с семьями. «Знаешь, о чем нам сказал отец буквально перед смертью? Что он просит прощения за то, что мы приехали сюда. В Казахстане нам было лучше».
Что я могла ответить? Только выразить соболезнования и посочувствовать. Причем, таких примеров — тоже не единицы, и я могла бы рассказать о сломленных судьбах, которые тоже повстречались на моем журналистском пути здесь, когда вела рубрику «Интеграция» и общалась со многими, причем, не только с аусзидлерами.
Ради детей
Как-то одна знакомая, рассказывая о своих племянниках, не без гордости заметила: «Нынешняя молодежь умная, не хочет работать за десять евро в час». Дальше пошел жаргон, где ключевыми словами были «арбайтслезы» и «шварцуют».
Я и тогда не согласилась и сейчас говорю: нет, это не умная молодежь. Ведь, в конце концов, когда на семейном совете решался вопрос о переселении в Германию, самым веским аргументом было, правда, с различной долей искренности: «Ради детей». Понятно, что и во имя будущего детей сорвались мы с насиженных мест. И жили здесь не «по-черному» сами и показывали пример детям, старались вкладывать в их образование и всестороннее развитие.
А если кто-то считает, что их дети чувствуют себя здесь одинокими, чужими, стоит посоветовать записаться на футбол или в другие спортивные секции, существует и множество различных кружков. Не случайно их называют «спасательным кругом» для родителей: практически бесплатно и, главное, помогают уберечь подростков от вредных привычек и дурной компании (ведь это тоже бич нашего времени).
Пандемия. «Спецоперация»
С какими проблемами сегодня сталкиваются поздние переселенцы? Как изменился процесс интеграции после начала «спецоперации»? Эти вопросы сейчас особенно остры. На официальных страницах в Интернете я нашла сообщение, что беспрепятственный прием переселенцев из числа этнических немцев возможен, несмотря на пандемию и военные действия в Украине. Федеральное министерство внутренних дел приложило большие усилия, в том числе финансовые, чтобы создать транзитную инфраструктуру, предваряющую прибытие во Фридланд.
А ведь многие столкнулись с проблемой: как улететь, уехать? Количество авиакомпаний, летающих в Европу из России, сведено к критическому минимуму, прямых рейсов до Германии нет.
DW писала о том, что во время пандемии сотни этнических немцев из постсоветских стран не могли выехать в Германию в качестве поздних переселенцев. Тогда из-за карантинных мер и решения Еврокомиссии об ограничениях на въезд в страны Евросоюза немецкие консульства временно приостановили выдачу виз в Германию. Это решение непосредственно затронуло этнических немцев-переселенцев. Они де-факто уже не считались россиянами или казахстанцами, но и не являлись гражданами Германии, которых эти ограничения не затрагивали. Поздние переселенцы, имея на руках разрешение на прием в Германию, продав свое имущество, дома и квартиры, уволившись с работы, не могли выехать.
Действительно, в самом начале пандемии у министерства иностранных дел Германии и министерства внутренних дел, которое непосредственно отвечает за прием поздних переселенцев, было различное правовое толкование ограничений Еврокомиссии на въезд в страны Евросоюза. Министерство иностранных дел исходило из того, что эти ограничения касаются граждан стран, не входящих в его состав. Поздние переселенцы, которые еще не зарегистрированы в Германии, по мнению сотрудников МИДа, не считаются гражданами страны, и поэтому на них распространяются ограничения Еврокомиссии на въезд в страны Евросоюза. По этой причине в германских консульствах на короткое время была прекращена выдача поздним переселенцам виз в Германию.
После того, как МВД Германии провело консультации с МИДом и руководством Федеральной полиции, отвечающей за охрану государственных границ, было решено, что согласно параграфу 116 Основного закона ФРГ, поздние переселенцы имеют право въехать в страну, если у них есть решение о приеме в Германии. Таким образом, этнические немцы, официально получившие статус поздних переселенцев, были приравнены в правах с гражданами Германии и людьми, имеющими вид на жительство в стране.
После 24 февраля минувшего года все стало еще сложнее. В социальных сетях на форумах поздних переселенцев возникла настоящая паника: люди пишут о том, что им не выдают визы в Германию, а те, у кого она уже есть на руках, сомневаются, разрешат ли им въезд в страну?
Для жителей Украины с немецкими корнями есть некие послабления при подаче документов. В Германии сегодня активно работают не только волонтерские организации для приема беженцев из Украины, но и консультационные бюро для украинцев с немецкими корнями.
Экспресс-интервью
Публикуются данные, что из стран бывшего СССР выехало около 5 миллионов человек по немецкой линии. В целом, как считается, интеграция прошла успешно.
Я решила позвонить немцам-переселенцам и задать вопрос: «Считаете ли, что вы и ваша семья здесь интегрировались, а возможно, даже ассимилировались?»
Николай Гекман: — Простите, а что значит, ассимилировались?
Я ему пояснила, как трактуется это понятие в словарях: «Ассимиляция — это процесс утраты национальной идентичности путём перенятия культуры другого народа с постепенным утрачиванием или смешением своих культурных ценностей с культурой ассимилирующего (поглощающего) народа».
Николай Гекман: — Слишком мудрёно. Отвечу по-простому, мы в Германии прижились. Практически с первого дня работали, мы люди простые, привыкли много работать, мало отдыхать. Дом построили, родственники помогли, я им тоже помогал. Теперь уже на пенсии, но еще подрабатываю. На пенсию ведь не проживешь, но сидеть на шее у государства не привыкли. Что еще сказать? Внуки уже у нас — наша радость и гордость. Знаете, получается, как мы когда-то со своей бабушкой, она нам говорила по-немецки, а мы с ней по-русски. Теперь так, только наоборот. Мы им по-русски, а они нам — по-немецки. Два сына у нас, тоже в профессора не выбились, но хорошо работают, неплохо зарабатывают. Внуки учатся, хорошо хоть в секцию футбольную ходят, а то бы так от телефонов не оторвать. Да, жена у меня русская, она и язык выучила, и на работе ее уважали, медсестра она, тоже на пенсии, с внуками помогает. Кстати, одна сноха у нас из местных немок, родня к нам хорошо относится, правда, сейчас, когда время такое, мы не обсуждаем со сватами войну, потому что у нас разное мнение. Война со временем закончится, а наши добрые отношения с родичами должны сохраниться.
Татьяна Шваб: — К сожалению, мы не стали немцами среди немцев, как мечтали когда-то. Но эта тема сложная и известная, даже не буду об этом говорить. Живем мы здесь уже пятнадцать лет, не жалуемся, не жалеем, что уехали, хотя первое время накатывало отчаяние. Наши друзья даже уехали в Калининградскую область. А мы решили здесь закрепиться. Я получила второе образование, у мужа тоже хорошая специальность. Звезд с неба не хватаем, но не жалуемся. Дочери учатся, старшая — в гимназии, хочет стать юристом. У младшей пока ветер в голове, но спортом занимается, гимнастикой, говорят, что талант у нее. Недавно купили квартиру, я не хотела в долги влезать, а муж сказал, что работаем, значит, рассчитаемся. Так что живем неплохо.
Идёт время
Рады мы за своих близких друзей Якова и Нину Циммерман, Галину и Владимира Диркс, Володю и Зою Маркварт, Ирину и Андрея Шмик, Валентину и Александра Лисс и многих других, все они не стали жить только воспоминаниями о своей хорошей жизни там, о карьере, которую когда-то сделали, а пройдя через трудности, преодолев пресловутый языковый барьер, нашли свое место на новой земле. Все они прочно пустили здесь свои корни. Это же самое я могу сказать и о своей семье.
