«Чтобы победить, должна пролиться кровь»
Профессор криминологии университета Мюнстера Клаус Берс (Klaus Boers), один из авторов исследования «Преступность в современном городе», утверждает, что, начиная с конца 90-х годов, наблюдается снижение уровня преступности среди молодежи. Особенно это касается преступлений против собственности и грабежей. Единственное исключение – нанесение телесных повреждений. Сей прискорбный факт ученый объясняет тем, что граждане все чаще обращаются в полицию, когда речь идет о насильственных деяниях, поэтому можно говорить лишь об увеличении зарегистрированных актов насилия. «Рост числа преступлений, связанных с телесными повреждениями,следует лишь из полицейских сводок, однако в реальности и в этой области наблюдается спад», – утверждает Берс.
Интересно, где же уважаемый профессор черпает данные для подобных заявлений? Если даже полиция получается как бы не в курсе. Или он настолько глубоко связан с молодежной криминальной средой? И откуда, кстати, взялись данные о том, что в последнее время граждане чаще обращаются в полицию с заявлениями о насильственных актах. Как можно выявить их рост, сравнивая с тем, что нигде не было зарегистрировано? В крайнем случае, официально. Пикантная ситуация складывается, если вдуматься. Правда, и социальный работник Андреас Райш (Andreas Reisch), опекающий беспризорных детей и трудных подростков в Кельне, также считает, что нельзя говорить о росте подростковой преступности в последние годы. Однако в то же время он заявляет о существовании другой тенденции – возрастании жестокости и интенсивности насильственных деяний: «Когда мы в свое время дрались во дворе школы, было четкое правило – когда один из участников падает на землю, драка заканчивается. А сейчас для того, чтобы выяснить, кто победил, должна пролиться кровь».
С другой стороны, и результаты исследований университетов Билефельда и Мюнстера основываются в основном на «чистосердечных» признаниях самих подростков. Один «скромно» промолчал о своих явно противозаконных деяниях, а пятеро других с самым честным выражением на лицах выдали желаемое за действительное. Чтобы в глазах сверстников выглядеть «крутыми». Мы, дескать, и не такое можем в перспективе… Тем более что «в юности совершение преступлений – от легкого до среднего – не такое уж необычное явление», считает сотрудник социологического факультета университета в Билефельде Йост Райнеке (Jost Reinecke). По его словам, очень часто подростки хотят испытать границы допустимого и совершают преступление, чтобы осознать смысл правил и норм. И многие осознают: частота правонарушений, как показывают результаты опроса, действительно резко возрастает в начале подростковой фазы и постепенно снижается к ее окончанию. Уже к 15 годам молодые люди совершают значительно меньше преступлений.
«С «детками» надо по-хорошему»
Однако очень проблематичной является ситуация с так называемыми интенсивными правонарушителями среди подростков, которые совершают по пять и более преступлений в год. Хотя эту группу и составляют 5 процентов опрошенных, на нее приходится половина всех правонарушений и наибольшая часть преступлений, связанных с насилием. Но и здесь социальное окружение, своевременная помощь служб по работе с подростками и органы юстиции могут предотвратить развитие тенденции в негативную сторону. А вот насилие со стороны родителей в качестве меры воздействия только обостряет у подростков готовность к правонарушениям.
То есть, по мнению исследователей из NRW с «детками» надо в любом случае по-хорошему. Чадо ворует, избивает сверстников и стариков, а мы ему в ответ положительные примеры из мировой литературы, патриотические фильмы, исторические аналогии? Нет, конечно, никто не ратует за то, чтобы сразу и непременно в «морду лица», но и скатываться на откровенное и повсеместное сюсюканье тоже, наверное, не самый лучший выход. Все-таки иногда действительно клин клином вышибают. Однозначно усугубляет ситуацию употребление алкоголя.
Согласно выводу исследователей, двадцати пяти процентам опрошенных в возрасте 17 лет уже минимум один раз было знакомо состояние глубокого алкогольного опьянения. Употребление алкоголя, утверждают ученые, значительно обостряет склонность к применению насилия, прежде всего, у подростков до 16 лет. И это особенно симптоматично на фоне пятипроцентного роста за последние два года числа немецких подростков, напивающихся до потери сознания.
По словам уполномоченной правительства ФРГ по вопросам борьбы с наркозависимостью Сабине Бетцинг (Sabine Baetzing), каждый четвертый молодой человек напивается до потери сознания в среднем один раз в месяц. Число школьников, попавших в больницу с алкогольным отравлением, в 2007 году увеличилось вдвое по сравнению с 2000-м и составило 19,5 тысяч человек. Но при этом немецкая молодежь стала заметно меньше курить. Если в 2001 году курили еще 28 % немецких подростков в возрасте от 12 до 17 лет, то к 2007 году эта доля сократилась до 18 процентов. По мнению Бетцинг, это большой успех антитабачной политики в Германии. И достигнут он благодаря довольно жестким мерам правительства по борьбе с курением. Не менее приятен и побочный эффект борьбы с обычным курением – сокращение доли молодых людей, курящих марихуану. Если нет привычки к сигарете, то и к «косяку» не потянет, после которого у многих возникало трудно преодолимое желание к «подвигам». Да и число «героиновых» смертей опустилось в Германии в 2006 году до рекордно низкого уровня.
Слишком много иностранцев?
Настораживают, однако, предварительные выводы авторов исследования «Преступность среди молодежи», представленного на конференции земельных министров внутренних дел. По сообщению газета «Neue Osnabruecker Zeitung», в распоряжении которой оказалась копия доклада, на вопрос «поддерживаете ли вы мнение, что в Германии слишком много иностранцев?» каждый третий девятиклассник ответил «целиком и полностью». Еще треть респондентов выбрала ответ «более или менее».
В основу исследования лег опрос школьников, проведенный в 2007 году федеральным министерством внутренних дел совместно с институтом криминологических исследований Нижней Саксонии. А по сообщению немецкого информационного агентства dpa, каждый 13-й подросток совершал правонарушения ксенофобского толка, как, например, нанесение изображения свастики в общественных местах или покушение на имущество иностранцев. Каждый пятый девятиклассник враждебно настроен по отношению к исламу. В данном исследовании приняли участие 50 тысяч девятиклассников различного происхождения, проживающих в разных уголках Германии. Хорошо, хоть в одном практически все исследователи единодушны: подростковая и молодежная преступность имеет исключительно социальные истоки. Дети мигрантов не имеют преступных наклонностей только в силу своей национальности – это подтверждают и данные официальной статистики. Из граждан моложе 21 года, числящихся в полиции как насильственные преступники, лишь 20 % имеют иностранный паспорт.
«По сути, сегодня дети мигрантов в Германии занимают ту нишу, в которой раньше были нижние социальные слои немецкого населения. И это скорее проблема недостатков системы образования – таким образом, здесь важнее не этническая, а социальная подоплека» — утверждает Клаус Берс. Центральная роль при этом выпадает на долю семьи. Зачастую источник насилия среди подростков следует искать в рухнувших и неудавшихся семьях, где детям недостает внимания и заботы, а насилие нередко является повседневностью. «Отсутствие перспектив, сопряженное с внутренней готовностью к насилию, очень опасная смесь, характерная для подростков, которых боятся окружающие. СМИ выдвигают их на передний план и представляют их как общественную тенденцию».
Молодые люди должны, с одной стороны, чувствовать, что они нужны обществу, что у них есть все шансы добиться успеха в жизни. С другой стороны, они должны твердо усвоить, что главная предпосылка для этого – соблюдение законов. Поддержка и уважение в семье и школе, широкие возможности для получения профессии – вот что предотвращает преступления. Для этого не надо выдумывать какие-то полувоенные лагеря перевоспитания по американскому образцу, не надо ужесточать законодательство.
Проблема молодежной преступности в Германии, вне зависимости от того, откуда родом сами преступники – из Боснии, Буркина-Фасо или Берлина – это немецкая проблема. Хорошо, чтобы это четко понимали и все немецкие политики, особенно во времена предвыборных кампаний. И не бросали в общество абсолютно ничем не подкрепленные популистские лозунги о значительном росте подростковой преступности в иммигрантской среде. Тем более что говорить про иммигрантов вообще – не совсем, мягко говоря, корректно. Здесь уж, пожалуйста, с цифрами в руках и по конкретным – наиболее многочисленным в Германии – этническим группам. Да, кому-то станет очень неприятно. Но ведь почему должны чувствовать себя «кýзницами» преступных кадров все без исключения? А еще лучше считать все-таки всех, законно живущих в стране, единым социальным организмом. Тем более что преступность, строго говоря, национальности не имеет. Что же касается «мифотворчества» различных исследователей и некоторых политиков, но с большой долей уверенности можно констатировать: в части подростковой преступности в Германии в текущем году имеют равноправное хождение два взаимоисключающих утверждения.
Хотя в стране обязательно есть люди, точно знающие, имеет ли место в данном вопросе некоторый рост либо действительно идет постепенное снижение уровня преступности среди подростков. Знают – и пока молчат. То ли боятся обнародовать совсем уж ужасающие цифры, то ли приберегают приятные новости для более подходящего случая.
