Сейчас, когда равноправие мужчин и женщин стало в Германии обыденной нормой, трудно поверить, что ещё несколько десятилетий назад всё было иначе. До семидесятых годов прошлого века мужчина в Германии, согласно закону, считался главой семейства. Не надо думать, что это давало ему только права. Конечно, были и обязанности, но и права были под стать высокому статусу.
Кто в доме главный
По Закону о семье, замужней женщине с детьми, чтобы устроиться на работу, требовалось письменное разрешение мужа. Он должен был подтвердить, что работа не будет мешать выполнению супругой её основных обязанностей: матери и хозяйки дома. Логика Закона о семье состояла в приоритетности семейных ценностей по сравнению с интересами экономического роста.
И росту, кстати, такой подход нисколько не мешал. Германия и тогда была экономическим лидером Западной Европы. У переставшего существовать Закона о семье и сейчас в стране масса приверженцев, считающих отменённый закон единственно правильным. С тех давно прошедших консервативных времён современному немецкому обществу остался в наследство до сих пор не преодолённый дефицит мест в яслях и детских садах. „Дети должны расти в семье, а не в детских садах“, – так говорили тогда и так же говорят и сейчас те политики, прежде всего католики, которые сопротивляются расширению сети детских дошкольных учреждений.
Революция незамужних дам
Но почему же Закон о семье всё-таки пришлось изменить и резко снизить приоритетность семейных ценностей? Интересы экономики здесь ни при чём. Всё дело в кардинальных изменениях общественного сознания. Мощное студенческое движение протеста, потрясшее Западную Европу в 1968 -1969 годах, „просигналило“ власти, что пора что-то менять. Ведь если сотни тысяч людей выходят на улицы, революция, та или иная, на пороге. Волна недовольства, начавшаяся в студенческой среде, вполне могла захватить и другие слои общества.
И в Германии, в числе прочих мер, разряжавших накалённую обстановку, изменили Закон о семье так, как этого требовали молодые женщины. Студентки приняли самое активное участие в акциях протеста. Замужним женщинам с детьми это мог запретить муж, незамужним студенткам этого не мог запретить никто. Более того, студентки стали создавать приватные группы присмотра за детьми, чтобы прийти на помощь замужним женщинам и дать им тоже возможность выйти на демонстрации. Стало ясно, что новое поколение женщин не хочет жить по-старому.
Схема любой революции проста: „Терпели долго, терпение кончилось“. Революционный авангард прекрасной половины человечества потребовал той же свободы выбора, какая была у мужчин, и законодатель, повинуясь требованиям времени, пошёл дамам навстречу. Формальное основание для этого, кстати, уже было. Закон о семье в старой редакции входил в противоречие с Конституцией Германии, в которой изначально были закреплены равные права мужчин и женщин. Следовательно, изменяя Закон о семье, законодатель формально никакой революции не делал: Закон просто приводился в соответствие с Конституцией. На чём стоим и сейчас. Эпоха трёх „К“: „Kirche, Küche, Kinder“ – ушла в безвозвратное прошлое, и повернуть колесо истории в обратную сторону уже нельзя.
Вторая женская революция
2001-й год стал в Германии ещё одним поворотным пунктом в борьбе за равноправие мужчин и женщин. До этого законы лишь „подтягивали“ права прекрасной половины человечества к правам мужчин. В 2001 году бундестаг потребовал от работодателей куда более решительных шагов. Им было вменено в обязанность стремиться к увеличению числа работающих женщин на своих предприятиях. Дело в том, что женщинам под разными предлогами часто отказывали в приёме на работу. Кому охота принимать на работу на неполный рабочий день, с перспективой оплачивать многочисленные больничные по уходу за детьми?
По новому закону при приёме на работу работодатель потерял право спрашивать даму, каково её семейное положение и не беременна ли она. Это, естественно, ограничивает возможности отказа. О детях, беременности и предстоящих родах работодатель может узнать, только оформив женщину на работу. Там, где вопросы трудоустройства решает комиссия, она должна наполовину состоять из женщин.
По законам 2001 года работники с детьми получили право требовать удобный для них график работы и приемлемое время отпуска. На всех крупных и средних предприятиях введена должность наблюдателя за соблюдением положений нового закона. Этот наблюдатель, конечно, женщина, работающая на этом предприятии. Так произошёл настоящий прорыв. Критики новых законов говорили, что такие меры снижают эффективность производственных процессов и конкурентоспособность немецкой экономики на мировом рынке. Защитники закона резонно отвечали, что производство существует для людей, а не люди для производства, и социализация экономики всегда была приоритетной задачей для народного государства в Германии. И в этом государстве половина избирателей – женщины.
«Стеклянный потолок»
Однако доведена ли эмансипация в Германии до конца? Нет ли почвы для нового витка борьбы женщин за свои права? Осенью прошлого года Ангела Меркель сказала, что сам факт пребывания женщины на посту федерального канцлера во многом способствовал эмансипации в Германии. В самом деле, если дама может возглавлять немецкое государство, то почему бы дамам ни возглавлять концерны, банки и крупные компании?
Среди высших менеджеров в Германии женщин от силы два процента. Патриархальные обычаи и сейчас здесь стоят стеной перед претендентками на высокие посты. Журналисты образно называют это положение „стеклянным потолком“. Вроде и нет никаких препятствий, но стоит только попробовать приподняться, и упираешься в стекло.
В этом отношении Германия отстаёт от многих стран Европы. В Норвегии, Испании и Голландии квоты для дам уже выделены по закону. Под явным воздействием примера Ангелы Меркель концерн Deutsche Telecom взял на себя обещание к 2015 году предоставить дамам в руководящих органах концерна 30 процентов мест.
Вопрос этот, конечно, спорный. У квот всегда две стороны. С одной стороны – равноправие. С другой – места заполняются не по профессиональным признакам. А если нет в данный момент талантливых женщин-менеджеров в том же Deutsche Telecom? Как определить ту грань, за которой принципы начинают идти вразрез с реальностью? Квотирование – очень конфликтный метод обеспечения равноправия в сфере бизнеса, где профессионализм решений играет определяющую роль в успехе.
К тому же у этого вопроса есть и та особенность, которая ставит под сомнение необходимость квотирования ещё в большей степени, чем наличие профессионализма. Менеджеры высшего звена, как правило, трудоголики. Они мало занимаются или вообще не занимаются семьёй. Продвижение наверх даётся лишь ценой максимальных усилий. Следовательно, и женщины идти наверх могут лишь будучи освобождёнными от семейных проблем. И действительно, среди тех дам, которые смогли добиться карьерного успеха, большинство не имеют детей. Не у всех есть и муж. Разве такая эмансипация благотворна для общества?
Конечно, речь идёт вроде бы всего лишь о нескольких тысячах дам, что мало влияет на общую картину. Но сам ориентир, существующий в нравственном поле, становится катализатором похожих процессов уже в гораздо больших масштабах. Среди немецких женщин с высшим образование в возрасте сорока лет около трети не имеют детей. Любая карьера становится главной ценностью, перечеркивающей природное предназначение женщины, которое никто отменить не может даже в самом развитом обществе. Разве общество без детей может быть идеалом?
Отец – с ребёнком, мать – на войне
Семья в Германии перестаёт быть уделом только женских забот. Всё чаще в городах можно увидеть молодых отцов с детскими колясками или ребёнком на руках. Это не случайно. Теперь по немецкому законодательству всё равно, кто берёт декретный отпуск для ухода за детьми: отец или мать. Если женщине для декретного отпуска надо бросать работу, которую она ценит, а у мужа такой работы нет, в декрет уходит муж. Здесь теперь равноправие полное.
В том же историческом для немецких женщин 2001 году законодатель разрешил дамам службу в боевых частях бундесвера. Женщины и до этого служили в бундесвере, но только в медицинских частях и тыловых службах. Причём на это ограничение прямо указывала двенадцатая статья немецкой Конституции, запрещавшая женщинам служить с оружием в руках. Это статья была продиктована памятью о всеобщих мобилизациях времён Второй мировой войны. Но в результате судебных исков выяснилось, что двенадцатая статья противоречит Европейской хартии равноправия полов. И сейчас в бундесвере служит в четыре раза больше женщин, чем до отмены двенадцатой статьи: 16 000 вместо 4 000. Из них половина – в боевых частях. Так что теперь мужчина может сидеть дома с детьми, а жена управлять танком или боевым самолётом. Времена изменились.
Отделиться от мужчин
Где логические итоги эмансипации? В отделении от мужчин. Таково закономерное движение истории по кругу. Исчерпав все прелести равноправия, дамы возвращаются в привычное для них дамское общество. И вот уже в пяти городах Германии возникают технические факультеты только для женщин. И такие примеры множатся. Полно спортивных клубов только для женщин. И возникли эти клубы только в последние десятилетия. Вполне успешно существуют школы только для девочек. Возникают небольшие фирмы, куда берут только женщин. Свои – к своим. Причём мужских фирм такого рода нет. Попробовали бы мужчины такое сотворить – сразу попали бы под суд! История движется по кругу. Эмансипация начиналась со стремления стать рядом с мужчинами, выйти за пределы чисто женского общества. Но сначала женщины добивались права стать рядом с мужчинами, а когда стали рядом, решили вернуться в то общество, из которого так вырывались – в общество только для дам. И история вполне за это.
Восемьдесят процентов выпускниц школ и гимназий по-прежнему выбирают традиционные „женские “ профессии: продавщиц, воспитательниц, парикмахеров. Именно этим и объясняется разница в средней зарплате между мужчинами и женщинами в Германии. „Женские“ профессии всегда оплачивались хуже. Прибавьте к этому больничные по уходу за детьми, декретные отпуска и неполный рабочий день – и всё станет ясно.
Мужчины получают больше не за свою половую принадлежность, а за большую продолжительность рабочего времени, тяжесть физического труда, уровень квалификации. Почему должно быть иначе? О дискриминации женщин можно говорить только в тех случаях, когда зарплата женщины меньше при равенстве всех других показателей. Но таких случаев крайне мало. Водители трамваев и автобусов получают зарплату, размер которой от их пола не зависит. Так что поля для дальнейших битв за эмансипацию не так-то много. Остаётся лишь отделиться от мужчин. Как на Востоке.
