Прожив длительный срок на немецкой земле и ознакомившись с принципом работы органов административного управления, многие из нас по-прежнему с особой охотой реагируют на «страшилки» о «кровавых» методах воздействия чиновников на строптивое население. Методы их расправы с непослушными членами общества нередко вызывают ассоциации с лихими 90-ми постсоветского розлива.
Сплошь и рядом мы слышим от соотечественников душераздирающие истории о том, как инспекторы ведомства по делам детей и юношества силой, чуть не проломив двери, ворвались в квартиру подопечной семьи с принудительной проверкой условий проживания ребенка. Или же – согласно постановлению суда, для беспрекословного изъятия малыша из рук родителей в связи с грозящей его жизни или здоровью опасностью. Или же инспектор центра по содействию трудовой занятости имеет веские основания проникнуть в квартиру получателя социального пособия, потому как раздобыл неопровержимые доказательства о сокрытии последним реальных доходов.
Возникает обоснованный вопрос: как вы себе реально представляете насильственное проникновение инспектора в квартиру, даже при наличии судебного постановления, если родители не открывают двери или же подозреваемые в сокрытии реальных доходов не реагируют на требования «откройте именем закона»? А может инспектор на случай такого исхода запасся необходимыми инструментами и с помощью услужливого соседа пытается взломать дверь? Не говоря уже о принудительном визите к получателю социального пособия, злоупотребление которого доверием социального департамента еще нужно доказать. А уж анонимный донос никоим образом не является ни доказательством, ни поводом для взлома дверей.
О праве принудительного проникновения в квартиру или жилище, защищенных 13 статьей Конституции ФРГ, я провела интересную беседу с руководителем пресс-службы главного полицейского управления Франкфурта Александром Кисслингом (Alexander Kießling, Erster Kriminalhauptkommissar, Leiter der Pressestelle Polizeipräsidium Frankfurt am Main).
Неприкосновенность частного жилища обеспечивается Конституцией
Дабы не быть голословными, обратимся к 13 статье Конституции Германии.
- Жилище неприкосновенно.
- Обыски могут проводиться лишь по постановлению суда и в форме, предписанной судьей.
- Насильственное проникновение в жилище допустимо лишь в исключительных случаях для обладающих соответствующими полномочиями сотрудников правоохранительных органов с целью пресечения опасности или предотвращению угрозы жизни, благополучию и здоровья человека.
Применение силы, по мнению граждан, подчас превращается в насилие, а методы принудительного воздействия относятся уже к монополии насилия. Поэтому все права полицейских земли Гессена сведены в кодекс «Законы Гессена об общественном порядке и безопасности», утвержденном в последней редакции 28 сентября 2015 года. Поводом для принудительного визита со стороны органов административного воздействия может быть только решение суда, которое, тем не менее, не обеспечивает уполномоченного чиновника правами к насильственному проникновению на частную жилую территорию.
Прецеденты плохого обращения родителей с детьми нередко имеют под собой сомнительную подоплеку и часто надуманны свидетелями или «непосредственными очевидцами» из соображений личной неприязни или мести. Если в детское ведомство поступает сигнал с «неопровержимыми» доказательствами злоупотребления родителями прав по уходу, это не означает, что подведомственный чиновник, захватив лом, немедленно побежит по указанному адресу с жестким намерением спасти несчастного ребенка – не иначе как голодного, избитого и прикованного к батарее. Любой сигнал, касающийся вмешательства в приватную сферу человека, подлежит тщательной проверке. Мало того, что необоснованными подозрениями наносится моральный вред или ущерб здоровью людям, еще ставится под сомнение их доброе имя.
Месть — главное орудие и метод выяснения приятельских отношений. Отвергнутая отцом семейства одинокая соседка, как правило, лучшая подруга жены, в оскорбленных чувствах постарается взять реванш сомнительным, но по ее мнению достойным образом, выводя на чистую воду «гулящую» мать семейства. Стараясь отомстить, обиженная соседка сообщает об издевательстве над несчастным ребенком, которого «не слышно уже какой день подряд — уверена, что его держат в холодильнике или под диваном, не разрешая подать голос». Если вы полагаете, что я упражняюсь в остроумии — вы ошибаетесь. Это реальные случаи из практики не одного инспектора. Холодильники для разнообразия лишь заменяются на платяные шкафы. В одном случае фигурировали даже антресоли.
Естественно, разумный и опытный инспектор не может отнестись серьезно к подобным сигналам, но не имеет права их игнорировать. Согласовав визит в семью, отличающуюся «особо изощренными методами наказания детей», беспрепятственно войдя в квартиру и лично убедившись в полном порядке в семье и отсутствии угрозы малышу, инспектор принимает к сведению, что любая информация из этого источника — не более чем больная фантазия «свидетеля», и не стоит в дальнейшем тратить время на проверки.
Поведение ребенка вызывает тревогу у наставников
Но может быть и иначе, когда воспитательница детского сада или учительница в школе обращаются в детское ведомство с настоятельной просьбой срочного вмешательства в дела семьи, так как по всем внешним признакам ребенок находится в нехорошей обстановке, и его здоровью угрожает опасность. Причиной для беспокойства могут послужить синяки на детском теле, явные следы побоев, постоянный плач, подавленное состояние или абсолютная замкнутость. В этом случае инспектор относится к сигналу с полным вниманием и без скепсиса.
И если неожиданный визит в семью встречает сопротивление или нежелание впустить чиновника в квартиру, он незамедлительно обращается в суд с заявлением о выдаче ордера к проведению осмотра в квартире и привлечению к участию органов опеки. В таких случаях суд не затягивает время, а постановление может быть выписано мгновенно. Если звонки в квартиру и устное распоряжение не помогают, дело принимает нежелательный оборот — подозрения переходят в уверенность. Инспектору ничего не остается, как мгновенно вызвать полицейский наряд. Постановление суда к проникновению в квартиру предоставляет полицейским право к применению силы. Но мы опять сталкиваемся с немецким «Ordnung muss sein». Наряд полиции не может взять квартиру на приступ — участковая полиция не располагает полномочиями ломать двери, а лишь вызывает слесарную службу. Вся ответственность за вскрытие замка лежит уже на полиции. Обладая навыками срочной психологической помощи, полицейские могут мгновенно оценить степень опасности. Если при первом же взгляде бросаются в глаза явные нарушения в обращении с ребенком — грязный, со следами побоев, исхудавший, возможно находящийся в невменяемом состоянии, ребенок должен быть изолирован от родителей. Полиции приходилось применять силу, чтобы забрать ребенка из рук обезумевшей матери и привести ту хоть в какое-нибудь вменяемое состояние.
А как быть, если из квартиры слышен шум борьбы, раздаются крики о помощи и есть не беспочвенные подозрения о захвате в заложники? Или же прибывшие по вызову врачи неотложной помощи не могут попасть в квартиру. Тогда участковая полиция сразу же вызывает отряд полиции особого назначения. И тут уже не до слесарей — счет, возможно, идет на минуты. Что делать, если в квартире не сошедшиеся во мнении… друзья отстаивают точку зрения с помощью ножей или предметов кухонной утвари? А вдруг находящийся в тяжелом состоянии больной уже не в состоянии подойти к дверям? Полиция особого назначения обладает правами взлома дверей и насильственного проникновения в жилище.
А теперь представьте ситуацию: переполненный подозрениями инспектор привлекает к участию полицейский наряд, который, не удосужившись проверить актуальность подозрений, вскрывает замок, вламывается в дверь, а там, прижавшись друг к другу от страха и в самых ужасных предчувствиях, прячется в спальне абсолютно благополучная семья, а отец семейства подставляет свою грудь под удар непрошеных гостей. Параграф 123 УК ФРГ неумолим: «Противоправное с элементами насилия проникновение постороннего лица в жилище независимо от должности, побуждений, объяснений причины и мотивов карается одним годом лишения свободы».
Печальная участь получателя социального пособия
В дверях женщины-квартиросъемщика раздается звонок, и не предвещающим хорошего тоном инспектор социального департамента требует впустить его в квартиру. В качестве основания оглашается параграф свода социальных законов SGB II, а поводом — информация от соседей о том, что она, как получатель социального пособия, проживает с некоторых пор не одна, а ее финансово обеспеченный приятель незаконно пользуется положенными ей привилегиями. Сам по себе закон, нарушение которого подозреваемым в социальном правонарушении еще нужно доказать, не дает инспектору права врываться в чужую квартиру. Присутствие в этот момент в квартире друга квартиросъемщицы не может быть расценено как нарушение закона, если он не находится в розыске и является добропорядочным гражданином. С каких это пор женщина должна отчитываться перед социальным департаментом о подробностях ее личной жизни? И зачем, собственно, при полном сохранении порядка внутри дома и отсутствию посторонних шумов соседям обращаться в социальный департамент? Даже строительно-ремонтные шумы разрешены с 06:00 до 22:00 кроме воскресения и при условии соблюдения разумной громкости проводимых работ.
Лишь при неопровержимых доказательствах сокрытия реальных доходов, жизни не по средствам или при наличии дополнительных источников существования (заключение партнерских отношений или брака с финансово обеспеченным лицом) может послужить аргументом для обращения инспектора в суд за ордером на осмотр квартиры. Далее к процессу привлекается судебный исполнитель и — в случае отказа — участковая полиция, но с полным соблюдением предписанных законом действий.
Для любителей анонимных доносов сообщаем отдельно — ни полиция, ни социальный департамент, ни ведомство по делам детей и юношества и ни один социальный институт в Германии не рассматривает анонимки, если их содержимое является полным бредом. Представляете, как рассказал мой собеседник, мы получаем письмо, в котором неизвестный доброжелатель сообщает, что у журналистки дома спрятан автомат системы Калашникова или она по ночам печатает фальшивые купюры достоинством в 100 евро. При отсутствии подписи полиция в принципе не рассматривает «важные предупреждения». И лишь в случае, когда пулемет может быть спрятан у человека, в прошлом служившего в чине полковника в действующем подразделении ограниченного контингента бундесвера в Афганистане, а фальшивомонетчиком может оказаться владелец частной типографии, полиция примет заявление к рассмотрению.
