«Я пришёл к тебе с приветом / Рассказать, что солнце встало,/ Что оно горячим светом/ По ветвям затрепетало…» Это хрестоматийное стихотворение Афанасия Афанасиевича Фета (1820-1892), певца русской природы, все мы знаем со школьных времён. А с удивительной его жизненной историей, думаю, мало кто знаком.
Продолжение. Начало в № 6 (216)
В начале 1857 года вышел Императорский указ, согласно которому дворянское звание присваивалось офицерам в звании не ниже полковника, а это означало выслугу не менее 20 лет. Служба в армии теряла для Фета всякий смысл. Получив гонорар за вышедший недавно сборник стихов и взяв годовой отпуск, поэт отправился в европейское путешествие. Посетил Италию, Германию, Францию. 27 августа 1857 года обвенчался в Париже с Марией Петровной Боткиной, сестрой литературного критика В.П. Боткина и дочерью весьма состоятельного чаеторговца. Невеста некрасива, немолода: 28 лет по тем временам – серьёзный возраст для незамужней женщины. Но богатство, о котором давно мечтал Фет, становится решающим в выборе невесты. Горячей любви не было, но были ровные спокойные отношения. Мария Петровна оказалась преданной заботливой женой. Фет уважительно относился к супруге, но в стихах, посвящённых, как всегда, Марии Лазич, прорывается: «уныло я бреду к другой…».
Новая жизнь
В том же году супруги вернулись в Россию, поселились в Москве. Казалось бы, судьба складывается, как хотелось поэту, но не отпускает тоска об ушедшей любви: «…и лжёт душа, что ей не нужно/ Всего, чего глубоко жаль». На следующий год Фет вышел в отставку в чине гвардейского штаб-ротмистра. Целиком посвятил себя литературной работе, писал рассказы, пьесы, делал переводы. Но не всё удачно. Особенно суровой и ироничной критике подвергся перевод трагедии Шекспира «Юлий Цезарь». Скоро он и сам признал, что лишён как «драматической», так и «эпической жилки». Позднее Алексей Жемчужников дал меткое сравнение поэзии и прозы Фета: «Искупят прозу Шеншина/ Стихи пленительные Фета».
Хозяин-землевладелец
В 1860 году Фет с согласия жены купил на деньги от её приданного хутор Степановка в Мценском уезде Орловской губернии, то есть на своей родине. Супруги поселились в этом имении, и Фет с головой ушёл в его обустройство. Тургенев, навестивший поэта, писал: «Он теперь сделался агрономом-хозяином до отчаянности, отпустил бороду до чресел… о литературе и слышать не хочет…». А о самом имении шутил так: «Плоский блин, на блине – шиш, вместо природы одно пространство». 17 лет потратил Фет, чтобы превратить «блин» в цветущую усадьбу, приносящую немалый доход. Появились аллеи, цветники, пруды, колодцы, школа, больница; со временем были куплены мельница, конный завод, ещё два имения. Всё это дало ему основания написать товарищу-однополчанину: «Я был бедняком, офицером, полковым адъютантом, а теперь, слава Богу, орловский, курский и воронежский помещик, коннозаводчик и живу в прекрасном имении с великолепной усадьбой и парком. Всё это приобрёл усиленным трудом, а не мошенничеством». Однако успешный землевладелец подвергался резкой критике либералов. Фет сетовал, что его «освистывали в прогрессивных журналах как человеконенавистника, мироеда, злостного крепостника».
Теперь помещик печатает в основном статьи о «земледельческом деле», такие как «Заметки о вольнонаёмном труде», «Из деревни», «По вопросу о найме рабочих». Пишет прозу: рассказы, мемуары, занимается переводами Горация, Овидия, Гёте, Гейне и других античных и новых поэтов.
Рачительный хозяин пользуется уважением соседей-помещиков, и в 1867 году избран ими мировым судьёй. В этой должности он остаётся 11 лет.
Снова Шеншин
В 1873 году Фет обратился с просьбой на высочайшее имя о восстановлении в сыновних и всех связанных с этим правах. В конце декабря того же года вышел царский указ «о присоединении отставного гвардии штабс-ротмистра Афанасия Афанасиевича Фета к роду отца его Шеншина со всеми правами, званию и роду его принадлежащим». Наконец, гора спала с плеч! Поэт в письме к жене признаётся: «Теперь, когда всё, слава Богу, кончено, ты представить себе не можешь, до какой степени мне ненавистно имя Фет … Если спросить, как называются все страдания, все горести моей жизни, я отвечу тогда – имя Фет». После выхода указа он с удовольствием подписывал письма как Шеншин, но под своими произведениями продолжал ставить имя Фет. Тургенев не разделял радости поэта: «Как Фет Вы имели имя, как Шеншин – только фамилию».
«Вечерние огни»
В 1877 году Фет продал Степановку и на вырученные деньги купил дом в Москве на Плющихе и старинное именье Воробьёвка в Курской губернии. После 17-летнего перерыва он вернулся к поэзии. Снова воспоминания о потерянной любви: «И много лет прошло, томительных и скучных,/ И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь./ И веет, как тогда, во вздохах этих звучных, / Что ты одна – вся жизнь, что ты одна – любовь». Стихи этого времени он издал в сборнике под поэтическим и точным названием «Вечерние огни», вышедшем в 1883 году, когда поэту было 63 года. Под этим же названием он опубликовал позднее ещё три выпуска новых стихов, написанных на закате жизни, но блещущих свежестью, юношеской силой.
Как уже говорилось, характер Фета был не из лучших: эгоистичный, жёсткий, тщеславный, корыстолюбивый. Иное дело – его поэзия: романтичная, светлая, проникновенная. Такое разительное различие удивляло многих. Полонский, приятель со студенческих лет, писал ему: «Что за существо ты, не понимаю. Откуда у тебя берутся такие… чистые, такие возвышенно-идеальные, такие юношественно-благоговейные стихотворения… Какая философия объяснит… психический процесс такого лирического настроения. Если ты мне этого не объяснишь, то я заподозрю, что внутри тебя сидит другой никому не ведомый и нам, грешным, невидимый человек, окружённый сиянием… Ты состарился, а он молод! Ты всё отрицаешь, а он верит!.. Ты презираешь жизнь, а он, коленопреклонённый, зарыдать готов перед одним из её воплощений…». Они разные – внешний мир помещика-прагматика и внутренний мир романтика, поклоняющегося красоте. Возможно, здесь сокрыта ещё одна тайна поэта: загадочная способность полностью отрешиться от быта, погружаясь в поэтический мир возвышенного. Ни разу он не допустил в свой прекрасный мир грёз жестокую правду жизни. Печаль – да, но и только.
Темы лирики поэта – любовь, природа, красота. Он воспевал природу родного края – средней полосы России: «Я русский, я люблю молчанье дали мразной,../ Леса под шапками иль в инее седом,/ Да речку звонкую под тёмно-синим льдом…» или «Зреет рожь над жаркой нивой,/ И от нивы и до нивы/ Гонит ветер прихотливый/ Золотые переливы».
Стихи Фета, как отмечал Чайковский, необычайно музыкальны: «Считаю его поэтом абсолютно гениальным… Фет в лучшие свои минуты переходил из пределов, указанных поэзии, в нашу область… Это не просто поэт, скорее поэт-музыкант». Чайковский написал пять романсов на стихи Фета. И другие композиторы не обошли Фета своим вниманием. Романсы на его стихи «распевала чуть ли не вся Россия», – как сказал Салтыков-Щедрин, да и сейчас их нередко исполняют: «На заре ты её не буди», «Сияла ночь. Луной был полон сад», «Я говорил при расставаньи», «Певице». Когда Тургенев познакомил Полину Виардо со стихами Фета, она заинтересовалась и переложила некоторые из них на музыку, в том числе восхищавшее и критиков, и читателей: «Шелест, робкое дыханье./ Трели соловья,/ Серебро и колыханье/ Сонного ручья…/В дымных тучках пурпур розы, /Отблеск янтаря,/ И лобзания, и слёзы,/ И заря, заря!..».
Признание заслуг
В 1884 году за перевод сочинений Горация Фет был награждён Пушкинской премией Императорской Академии наук. Через два года избран членом-корреспондентом академии. В 1888 году он был лично представлен императору Александру III, который присвоил ему придворное звание камергера.
«Добровольно иду к неизбежному»
В последние годы здоровье поэта стало ухудшаться. Резко испортилось зрение, обострилась «грудная болезнь», сопровождавшаяся всё более частыми приступами удушья. Но он продолжал писать, хотя и называл себя «полужилец могилы». В 1890 году опубликовал двухтомник «Мои воспоминания», охватывающий период с 1848 до 1889 года.
21 ноября 1892 года поэт скончался.
По официальной версии, смерть наступила от «грудной болезни». Но очевидцы рассказывают иное. В свой последний день поэт под благовидным предлогом отослал жену из дома, пригласил секретаря и продиктовал: «Не понимаю сознательного приумножения неизбежных страданий. Добровольно иду к неизбежному». Поставив подпись: «21 ноября, Фет (Шеншин)», он схватил стальной стилет для разрезания бумаг и попытался ударить себя в висок. Секретарь, поранив руку, вырвала у него стилет. Тогда он бросился в столовую, чтобы взять другой нож, но перед шкафом с посудой упал. Подбежавшая секретарша услышала только слово «Добровольно…», и сердце поэта остановилось. Так окончилась его жизнь. Формально от сердечного удара, а фактически – от самоубийственного желания закончить её. За два дня до 72-летия. Похоронен Фет в селе Клейменово, родовом имении Шеншиных.
Алексей Жемчужников в проникновенном стихотворении, написанном на смерть поэта, подвёл итог его поэтического творчества: « Он пел, как в сумраке ночей/ Поёт влюблённый соловей./ Он гимны пел родной природе;/ Он изливал всю душу ей/ В строках рифмованных мелодий./ Он в мире грёзы и мечты,/ Любя игру лучей и тени,/ Подметил беглые черты/ Неуловимых ощущений, / Невоплотимой красоты…».
