Гомбуржцы все же считают, что именно они живут в главном игорном городе. Достоевский придумал это название, – Рулетенбург — чтобы читатели чесали затылки и соображали. Не зря же он написал: «В Гомбурге самая настоящая игра и есть». При этом не осведомленные в немецкой географии россияне полагают, что в названии города опечатка, а «настоящая игра», должно быть, в Гамбурге, где вообще все есть. Т
ретий немецкий Рулетенбург это Висбаден. И я как бывшая висбаденка, вслед за другими литературными патриотами, попытаюсь доказать в этом, может быть, не слишком высоконравственном деле первенство Висбадена. Так что шутки в сторону, вооружаемся фактами и цифрами.
В «яме»
Достоевский прожил 60 лет (1821-1881 гг.), хотя на последних фотографиях он изможденный старик. По концентрации страданий и несчастий его жизнь была исключительной. Особенно для ХIХ века, катаклизмы которого лежали в границах нормы, по сравнению с ХХ. После имитации казни через повешение, кандальной каторги и четырехлетней ссылки-солдатчины, больной и морально надломленный, в 1860 году он получил разрешение вернуться в Петербург. Возвращался с женой, брак с которой только на короткое время был для обоих спасением от жизненных тягот, а стал новыми путами. Несчастная и истеричная, она умирала от чахотки, и климат Петербурга был для нее губителен. Достоевский вынужден был перевезти ее во Владимир, а сам должен был оставаться в Петербурге, погруженный в литературную жизнь. Так начался его послекаторжный период, омраченный отсутствием семьи и безденежьем, потому что содержание больной жены с пасынком, ее лечение целиком лежало на нем. Чувство морального долга было для него непреложным.
Склонный к литературе, его брат Михаил издавал журнал, и Достоевский включился в эту деятельность. Написал роман-воспоминание «Записки Мертвого дома», публикация которого в 1863 году в журнале брата шумно ввела его вновь в число лучших писателей России.
Но следующий год обрушил на Достоевского ряд несчастий. Смерть жены, вслед за ней внезапная смерть брата. Закрытие журнала. И лавина долгов по журналу, настоящих и выдуманных, которые он, не колеблясь, принимает на себя. Дает также обещание содержать многочисленную семью брата, великовозрастного пасынка Пашу, больного тяжелым алкоголизмом брата Николая, который, правда, в отличие от остальных, ничего не требовал, а лишь иногда робко просил. Совершенно не умеющий обращаться с деньгами, рассчитывать их, Достоевский, получая гонорар, мгновенно его раздавал, оставаясь часто с несколькими рублями. Хитрость, умолчание были ему несвойственны, рассчитывающие на него приживалы обычно знали о получении какой-либо суммы и сразу же сообщали о своих тех или иных нуждах. Доходило до того, что его пасынок зимой закладывал пальто Достоевского, забирая деньги себе. Но еще страшнее была свора кредиторов, угрожавшая долговой тюрьмой, «ямой», как она тогда называлась. Таков был фон страшной повседневности, обрушившейся на Достоевского. Необходимо было вырваться из ее сетей. Выход виделся один – бегство. Бегство заграницу. Ссылаясь на болезнь, он подает прошение на заграничный паспорт, получает ссуду Литературного фонда, паспорт и разрешение на выезд для лечения.
Намечает план поездки, покупает путеводитель. И этот путеводитель дает ему роковую подсказку: «В Висбадене имеются все виды развлечений, включая азартные игры в казино».
Заграница
Первая зарубежная поездка состоялась в 1862 году, еще без тяжелых долгов, но уже в большой нужде. Из Берлина, который «произвел на него самое кислое впечатление», он направился в Дрезден, и на следующий день, через Франкфурт -на -Майне, поездом, в Висбаден. Не останавливаясь в отеле, сразу же пошел в курзал на рулетку. Это была проба. Первая в жизни игра. Кстати, Достоевский не играл в карты, не пил, но курил почти беспрестанно, ограничив себя только в последние годы под влиянием второй жены. Рулетка была для него воплощением слепого рока, хотя он и придумал некую систему игры, при которой должен был обязательно выиграть. Первая проба кончилась проигрышем, но, несмотря на него, пробудила страсть к игре, неодолимую, как болезнь. Однако он остановился и направился дальше, галопом по Европам.
Стояло дождливое и холодное лето. Первое знакомство с игрой в Висбадене случилось 12 июня. Не успев увидеть города, он отправился дальше с полным доверием к немецкому путеводителю. Как турист-неофит, он хотел увидеть самые знаменитые места. Но воспринял их совершенно иначе, чем обычный турист. Его нервная впечатлительность зависела от погоды, встречных прохожих, незаметных для других деталей и окрашивала окружающее вовсе не в восторженные краски. О Гейдельберге он брюзгливо замечает: «Окаменелый профессорский городок». Плывет пароходом по Рейну до Кельна, чтобы увидеть Дом, который в годы учения в Инженерном училище с восторгом чертил на занятиях по архитектуре, и совершенно разочарован: «Галантерейная вещица вроде пресс-папье на письменный стол. Только кружево».
В первую поездку Германия заняла в его маршруте только 5 дней из двух с половиной месяцев по дороге во Францию, Лондон, Швейцарию и Австрию, и еще 3 на обратном пути. При этом он снова заехал в Кельн, светило солнце, и стоя у собора, он «хотел, было на коленях просить у него прощенья за то, что в первый раз не постиг его красоту». На обратном пути он заезжает также еще на одну рулетку, в Гомбург, который мы знаем как Бад Гомбург. Первый опыт и здесь неудачен. И все же в первое посещение Висбадена и Гомбурга перед Достоевским четко вырисовалась цель посещения Европы: не красоты ее, а игра, игорные города, в которых можно разом решить свои жизненные проблемы: выиграть, чтобы создать возможность для спокойной работы. Позднее цель звучала резче: чтобы расплатиться с долгами.
Вторая поездка состоялась через год, в конце лета 1863. Достоевский влюблен, и должен встретиться со своей возлюбленной Аполлинарией Сусловой в Париже. Любовь эта запретная и греховная по понятиям ХIХ века, так как жена по-прежнему больна и ждет мужа во Владимире. Ей хуже. А Суслова – эмансипированная женщина своего времени, независимая журналистка, думающая об образовании. Ее сестра Надежда первая русская женщина-врач. Полина молода, красива, экстравагантна. Начав поездку проверенным путем – из Берлина через Дрезден на Франкфурт и через него в Висбаден, Достоевский опоздал на несколько дней, и Полина заявила ему: «Ты приехал слишком поздно. Я люблю другого».
«До последней черты»
Маршрут был ясен заранее: Висбаден. На этот раз все началось с выигрыша, и с большого. 10 тысяч 400 франков. Вернувшись в отель, который Достоевский называет «Четыре сезона», правильное его название было «Четыре времени года», и он провел в нем четверо суток, потому и опоздал, — половину денег спрятал в чемодан, чтобы отослать в Россию родственникам. Первый и единственный раз он это сделал, но другую половину проиграл. Возможно, этот выигрыш дал некоторое основание для любимой фразы экскурсоводов и поверхностных журналистов: «Достоевский проиграл здесь целое состояние». Состояния у него никогда не было. Была постоянная нужда и принятые им на себя по доброте и непрактичности чужие долги.
Любовь, ревность, игра, мольбы и просьбы присылки денег, обращенные даже к отвергающей его женщине, но согласной на братские чувства – все смешалось для Достоевского в эти два с лишним месяца. Как он писал в это время в Петербург, он «во всем должен дойти до предела, до последней черты». Важнейшее для Достоевского немецкое учреждение – почта. Он ежедневно пишет или получает письма, умоляет самых разных людей о присылке денег после проигрышей, получает переводы, заходит на почту в каждом городе по нескольку раз в день. Отметим, что работала почта почти 140 лет назад не хуже сегодняшней.
Теперь разберемся с деньгами. Считать Достоевский все-таки умел, как-никак получил высшее по тому времени образование и имел дело с точными науками. В письме свояченице при отсылке денег жене и пасынку он все подробно объясняет, просит обменивать франки в России, потому что курс выгоднее. В ходу в это время в Германии дублоны, фридрихсдоры, империалы, франки. 1 дублон равен 2 фридрихсдорам или 2 империалам или 40 франкам или 10 кредитным рублям. То есть единственный крупный выигрыш Достоевского составил 2,5 тыс. рублей. Проиграл он половину выигрыша, 1 тысячу с четвертью, никак не «состояние». А долгов за брата по журналу у него было 25 тысяч. Советую читателям проверить, потому что считаю я хуже Достоевского. Вообще денежная система этого времени в Германии очень путаная, многоступенчатая. Я привожу лишь выборочные данные из писем писателя. Кроме уже названного, существовали талеры, гульдены, крейцеры, зильбергроши. Это уже 1867 год. «Обед стоит 1 талер». «За 10 рублей дают 5 талеров, 10 зильбергрошей». «Кофе стоит 15 зильбергр». Третья поездка Достоевского заграницу самая драматическая. Это 1865 год. Два месяца он проводит в Висбадене и более нигде.
Он вдов, свободен, но в тисках долгов. В мечтах о женитьбе и в случайных связях. Делает предложение Анне Корвин-Круковской, будущей Анне Жаклар, дружен также с ее сестрой Софьей, будущей Софьей Ковалевской. Ответ неопределенный, но Достоевский считает его отказом. Дружит с Надеждой Сусловой (без сегодняшней двусмысленности этого понятия), ставшей уже Эрисман по фамилии опять же знаменитого мужа, и через нее снова сближается с Аполлинарией, которую не видел 2 года. Его снова охватывает лихорадочная страсть. Душа этой женщины, ее натура воплощена в образах роковых женщин Достоевского. В середине августа он ждет ее в Висбадене из Цюриха по пути в Париж. Приехав, она обливает его презрением, но он готов рабски служить ей и делает предложение. Она отвечает отказом. Наша современная логика в недоумении: зачем приехала, зачем давала авансы? Чтобы помучить? Но на этой колеблющейся почве собственных авторских страстей и страданий рождались великие романы.
Один на один с рулеткой
Через неделю она уезжает во Францию, и он остается один на один с рулеткой. Два месяца в висбаденском отеле «Виктория» на Франкфуртерштрассе. Упоение игрой достигло своего апогея. Это замена любви. И полный проигрыш малых денег. Всех. До последнего зильбергроша, до гроша, «до последнего предела». Хозяин отказывает в обеде. Пустой чай и хлеб. Свечку дают не всегда. И отчаянные письма о помощи: Тургеневу, Герцену, Боборыкину, старому другу Врангелю, издателю Каткову, даже Сусловой. Застает не всех, и откликаются не все. И все же помощь всегда была в русском характере (речь не о национальности). 50 талеров прислал Тургенев, хотя отношения с ним были уже напряженными, 100 талеров Врангель, 300 рублей Катков и все они ушли хозяину отеля, но он считал, что гость еще должен и не отпускал его. Наконец выручил священник русской церкви Иоанн Янышев, полностью заплатив за отель. Следы этого висбаденского периода прослежены немецкими славистами довольно точно, жаль только, что некоторые журналисты и актеры славистов не читают и предпочитают им сомнительные плоды своего воображения.
В заключение коротко о последнем игорном пребывании Достоевского в Германии. Оно было самым длительным и самым спокойным. Им и закончилась эта безумная страсть, «эта идея Fix», которая держала его 10 лет. Достоевский женат и счастлив. Его жена Анна Григорьевна Сниткина, с детства влюбленная в его творчество, преклонялась перед его гениальностью и стала ему верной помощницей и самой заботливой подругой. Она сумела наладить его творческий и семейный быт и взяла в свои весьма твердые руки его деловые отношения. Его нервы успокоились, раздражительность ушла, и появились средства к существованию. За 4 года заграницей, в основном в Германии, страсть к игре начала спадать. Анна Григорьевна, видя его возникающую нервозность, сама посылала его в какой-нибудь из игорных городов поиграть и успокоиться. Она была для него лучшим интуитивным психотерапевтом и настоящим ангелом-хранителем. В 1871 году с 30 талерами, данными ему женой, он приехал в Висбаден. Остановился в «Таунус-отеле» на Райнштрассе. Проигрался, попросил письмом денег на дорогу у жены из Дрездена и снова их проиграл. Его охватили стыд и раскаяние, жалость к семье. Вечером он побежал в русскую церковь исповедоваться. Города он не знал, 10 лет он не видел окружающих красот игорных городов. Подбегая к церкви, он остановился как вкопанный: перед ним в полутьме мерцали мавританские купола синагоги. Остановимся и мы на пороге прекрасной старинной синагоги, взорванной в ноябрьскую ночь 1938 года. Достоевский неслучайно спутал ее с православной церковью, стоящей на Нероберге. Обе церкви почти одновременно построил замечательный архитектор Филипп Гофман, и в них многие находят сходство. Да и расположена синагога была на возвышенности Михельсберг, через которую лежал короткий путь к русской церкви.
Больше Достоевский никогда не играл. Почему? Ответьте на этот вопрос сами.И последний штрих этого тяжелого периода жизни Достоевского. Как известно, Висбаден был мало разрушен во II Мировой войне. За четыре поездки в Германию Достоевский 4 раза играл в Висбадене. Три раза жил в отелях. И ни один из этих отелей не сохранился. Два разбомблены в войну, «Таунус-отель» был снесен в 1975 году.
