Александр Таиров (1885-1950) – талантливый режиссёр, создатель уникального Камерного театра, на сцене которого были объединены все виды театрального действа: драма, опера, балет, цирк. Свой театр «эмоционально-насыщенных форм» он противопоставлял «натуралистическому» театру Станиславского и «условному» театру Мейерхольда.
Продолжение. Начало в №11 (221) и №1 (223)
Зарубежные гастроли
1925 год
Весной 1925 года состоялись вторые европейские гастроли театра. Начались они в Лейпциге, куда на встречу с советскими друзьями съехались почитатели из Берлина, Дрездена, Франкфурта. Приезд театра воспринимался как праздник. На этот раз в центре внимания была новая постановка – «Гроза» Островского. Теперь из города в город театр сопровождали не только друзья, но и молодые режиссёры. После Германии – Австрия. У входа в театр собирались такие толпы энтузиастов, что лишь с большим трудом можно было сквозь них пробиться.
1930 год
Следующая поездка за рубеж состоялась в 1930 году. Планировалась радикальная перестройка театра, которая должна была продлиться несколько месяцев. Предполагалось увеличить зрительный зал, углубить сцену, построить отдельный корпус для цехов и школы. Играть в своём помещении в условиях стройки было, конечно, невозможно, и Таиров принял предложение отправиться на длительные гастроли за границу. На этот раз маршрут включал несколько европейских стран: Германию, Чехословакию, Австрию, Италию, Швейцарию, Францию, Бельгию, а также страны Южной Америки: Бразилию, Уругвай, Аргентину. Гастроли начались в Германии, где таировцы играли в четырёх городах: Лейпциге, Дрездене, Гамбурге и Мюнхене. На встречу в Лейпциг приехали друзья из Берлина, критики и журналисты.
Следующий этап – Прага. Здесь о Камерном уже много слышали. Перед спектаклем у театра на площади собралась такая толпа, что была вызвана конная полиция. Горячо и взволновано была принята «Гроза». Успеху способствовали и то, что многие чехи понимали русский язык. После шести спектаклей – из Праги в Вену. На этот раз состоялось знакомство с любимым писателем Стефаном Цвейгом, с душевным волнением принявшим игру Коонен и постановки Таирова. Дальше – Италия. Итальянский критик Симони объяснял успех «Грозы», в частности, тем, что судьбы женщин в итальянской провинции схожи с судьбой Катерины. Нарком иностранных дел М.М. Литвинов оценил успех Камерного театра в Италии, где уже набирал силу фашизм, как важную политическую победу. После Италии – Швейцария, затем Париж. Сюда на спектакли «Любовь под вязами» и «Негр» специально приехал автор Юджин О‘ Нил и остался доволен постановкой своих пьес.
Гастроли в Южной Америке организовал и финансировал аргентинский миллионер, который был настолько восхищён увиденными в Европе постановками Камерного, что не пожалел денег, чтобы показать их своим соотечественникам. Темпераментные латиноамериканцы бурно радовались самой встрече с далёкими русскими. В Буэнос-Айресе «Саломею» играли 14 дней подряд. Дополнительный спектакль дали для малоимущих по дешёвому билету, чем вызвали ещё больше симпатий. Так что и на далёком континенте советское искусство получило признание.
«Оптимистическая трагедия»
Таиров давно намечал постановку современных советских пьес, а пока репертуар его театра состоял преимущественно из зарубежной классики. Но молодые советские авторы ещё были слабы, их драматургия не удовлетворяла Таирова. Попытки поставить новые спектакли успеха не имели. Наконец, была найдена нужная вещь – пьеса Всеволода Вишневского. Трудно было подобрать название: с одной стороны –трагический сюжет, с другой – оптимистическое начало. Наконец, озарение посетило Коонен, предложившей назвать пьесу «Оптимистическая трагедия», чем вызвала восторг автора. Она же сыграла заглавную роль Комиссара.
На читке первой советской трагедии у наркома просвещения присутствовали Ворошилов, Будённый, другие представители высшего командования. Все пьесу одобрили. К репетициям Таиров привлёк военных моряков, которые следили за правильным соблюдением морских правил. Актёры, работавшие с большим энтузиазмом, перенимали поведение и выправку моряков.
Просмотр прошёл в присутствии членов Реввоенсовета во главе с Ворошиловым. В зале находились красноармейцы и моряки, горячо принимавшие пьесу, прерывая действие аплодисментами и криками «Ура!». Театр получил разрешение печатать на афише «Посвящается Красной Армии и Флоту». Премьера состоялась в декабре 1933 года. После этой выдающейся постановки спектакль ставили по всему Советскому Союзу; всего в стране насчитывается не менее 120 постановок.
Второй юбилей
В 1934 году был пышно отпразднован 20-летний юбилей театра. Таиров и Коонен получили звания народных и ряд актёров – заслуженных артистов. В приветственном юбилейном адресе Художественного театра Станиславский и Немирович-Данченко писали: «Вы поставили и разрешили ряд проблем, нашедших отклик едва ли не во всех театрах Советского Союза, вы по-новому подошли к оформлению спектакля, к проблеме сценической площадки, к вопросам ритма и музыки». Добавим, что в значительной степени блестящему оформлению спектаклей способствовало привлечение лучших художников своего времени. Над декорациями и костюмами работали Веснин, Гончарова, Кузнецов, Ларионов, Лентулов, братья Стенберги, Судейкин, Экстер, Якулов.
Военное время
Последней довоенной постановкой стала «Мадам Бовари» – драматургическая переделка романа Флобера с музыкой Кабалевского. Это один из лучших спектаклей Таирова.
И нагрянула война. Она застала труппу на гастролях в Ленинграде. Артистов спешно отправили в эвакуацию сначала в Балхаш, затем в Барнаул. И в эвакуации коллектив не прекращал деятельности. Играли на маленьких сценах, сами шили костюмы, создавали реквизит. В октябре 1943 года театр вернулся в Москву.
В 1944 году третий юбилей театра был отмечен премьерой «Без вины виноватые», прошедшей с грандиозным успехом.
Полемика
Всю жизнь Таиров боролся, доказывая правоту своей эстетической и этической позиции. На обвинения в оторванности от жизни, в эстетстве он заявлял: «Вы думаете, люди приходят в театр для того, чтобы увидеть, как бывает в жизни? Они приходят туда только для того, чтобы не видеть происходящего в жизни». В своей книге «Записки режиссёра», в своих речах он резко выступал против попыток внести на сцену сегодняшнюю жизнь. О его выступлениях вспоминает современник: «Блистательный оратор и полемист, получивший классическое юридическое образование, он выходил победителем из любого спора. Ни один театральный диспут в Москве не обходился без участия Таирова…/В споре/ Таиров был сугубо вежлив, но часто ядовит и всегда находчив, и остроумен».
Постепенно диспутам пришёл конец. Наступила пора политики «закручивания гаек», таировский театр был признан декадентским и далёким от жизни, идеологически и эстетически чуждым советскому народу.
Закат театра
Первый серьёзный тревожный звонок для Камерного – история с постановкой в1936 году оперы Бородина «Богатыри». Это была смешная сказка о глупых псевдобогатырях Авоське, Небоське, Чудиле и Кутиле. По настоянию председателя Комитета по делам искусств, текст отдали «осовременить» Демьяну Бедному, переделавшему сценарий и тем самым ухудшившему его. Спектакль имел зрительский успех, но через месяц был снят с репертуара как искажающий российскую историю. Театр обвинили в «политической враждебности», в «Правде» была опубликована редакционная статья «Театр, чуждый народу».
В 1938 году последовало слияние Камерного с Реалистическим театром Н.П. Охлопкова. Но никакого слияния не произошло. Просто на одной сцене по очереди два театра играли свои спектакли. Через год Охлопков ушёл из Камерного театра.
И главный удар. В августе 1946 года вышло постановление ЦК ВКП(б) «О репертуаре драматических театров», которым фактически запрещались пьесы зарубежных авторов. А в Камерном театре практически только они и были. Репертуар оскудел. Таиров пытался ставить пьесы на «современные» темы, но качество их не удовлетворяло ни театр, ни режиссёра.
Так наступил конец.
На последнем для Таирова заседании Комитета по делам искусств он сделал доклад, представляющий реальное положение дел в театре. Но после доклада на него обрушилась такая критика, что, наконец, не выдержав, он заявил об уходе из театра. В 1949 году театр был закрыт с обвинением в «низкопоклонстве перед западом».
29 мая 1949 года последний раз открылся занавес Камерного театра. Давали «Адриенну Лекуврёр», спектакль, выдержавший почти 800 представлений за 30 лет. Театр прощался со своим зрителем. Трагически звучали слова Адриенны – Алисы Коонен: «Театр, моё сердце не будет больше биться от волнения успеха. О, как я любила театр… Искусство! И ничего от меня не останется, ничего, кроме воспоминаний…» Публика знала уже, что театр прощается с ней, и, не желая отпускать актёров, рукоплескала без конца. Тогда Таиров распорядился опустить противопожарный занавес. Глухо ударил он о пол, отгородив сцену от зрительного зала. Существование Камерного театра завершилось.
1июня 1949 года Таиров был официально освобождён от должности художественного руководителя Камерного театра. В помещении Камерного был открыт другой театр, получивший название «Московский драматический Театр имени А.С. Пушкина». А через месяц после этого, 25 сентября 1950 года, А.Я. Таиров скончался от рака мозга.
А.Г. Коонен пережила своего любимого режиссёра почти на четверть века и ушла из жизни в 1974 году. Оставив театр, она много работала на радио, выступала с чтением стихов и отрывков из дорогих её сердцу пьес на эстраде, но в театре больше ни разу не появилась, несмотря на многочисленные приглашения. Тёплые и подробные воспоминания о театре и его создателе она оставила в книге «Страницы жизни».
