– Господин Захарук, расскажите, пожалуйста, историю становления музея.
– Началось все с дара. Врач-кардиолог Шмидт-Фоигт, который жил в то время в Кенигштайне, в течение десятилетий собирал иконы. Когда ему исполнилось семьдесят лет, у него возникла идея передать свою редчайшую коллекцию Франкфурту. К 1988 году его собрание превысило 800 икон. В нее вошли не только «подарки из России», но и другие иконы, ведь доктор Шмидт-Фоигт был страстным коллекционером. В коллекции – иконы даже 16- 17 веков, из Сирии, Ливана, где, казалось бы, не было особого развития православной pелигии, также иконы из Палестины, Египта, Эфиопии. Задача нашего музея показать мировое развитиеправославной иконописи. Ведь православие – это ни только Греция и Россия, – это вeсь мир!
Как вы уже слышали, значительная часть коллекции это – знаменитые кремлевские подарки. Доктор Шмидт-Фоигт был одним из тех врачей Западной Европы, которых в 60-70 годы приглашали на консультации. Однако в то время в Советском Союзе никто не знал, как расплачиваться с иностранными врачами. Заплатить тысячу долларов или десять? Поэтому «преподносили» ценные подарки. Доктору Шмидт-Фоигт, в частности, – иконы, которые, как правило, пересылались в Германию по дипломатическим каналам.
– Почему именно иконы, а не золото или бриллианты, или редчайшие произведения искусства?
– В шестидесятые годы он познакомился в России с Патриархом Русской православной церкви, а тот познакомил доктора с иконами. И они стали для Шмидта-Фоигта любовью с первого взгляда. С тех пор он стал приобретать редкие иконы. Об его увлечении знали в Кремле и, естественно, делали ему эти ценные, а порой и бесценные, подарки.
– В вашем музее представлено и современное искусство. Например, картины Марка Шагала и Алексея Явленского, да и само музейное помещение реконструировано в современном стиле. Кто занимался подобным архитектурным проектом?
– Известный архитектор Освальд Маттеас Игнерс. Когда доктор Шмидт-Фоигт преподнес дар городу, то возник вопрос, где размещать иконы. Было принято решение присоединиться к музею художественных ремесел. Но его помещение оказалось неприспособленным для хранения икон. Только стараниями Освальда Игнерса удалось провести реконструкцию, достроить второй этаж. Кстати, после войны Игнерс восстанавливал этот самый монастырь, разрушенный при бомбежках. Это была первая серьезная работа молодого тогда архитектора. А теперь посетители, среди них немало студентов, приходят смотреть не только иконы, а порой не столько иконы, сколько работу архитектора. Освальд Маттеас Игнерс – Мастер удивительно талантливый, но и весьма оригинальный. Все, что вы здесь видите, – это его идеи, воплощенные в жизнь.
И знаете, что любопытно, мы ведь находимся на территории Тевтонского ордена. Признаться, я думал, что он перестал существовать после того, как Александр Невский разбил войска ордена. Оказалось, что орден существует, и теперь мы соседи. В этом зале много лет назад была трапезная тевтонов.
Интересные виражи делает история. У нас как-то проходила выставка «Великие Новгородские произведения иконописи». В то же время Франкфурт посетил Великий магистр Тевтонского ордена. Я пригласил его и всех его монахов и монашек на экскурсию. Когда мы подошли к маленькой иконе, на которой написан лик Александра Невского, глава ордена заметил: «Он нам больно сделал». «Это произошло более восьмисот лет назад», – напомнил я. Великий магистр улыбнулся: «Все равно я рад, что он у нас в гостях и … такой маленький». Вот какие бывают переплетения истории. 28 марта 1990 года считается днем открытия музея (так что недавно нам исполнилось семнадцать лет). За это время фонды неоднократно пополнялись. Сейчас у нас более тысячи икон. В 1998 году мы получили на длительное размещение ценное собрание икон берлинского Музея Боде. Но, конечно же, основу музея составляет коллекция доктора Шмидта- Фоигта, которая охватывает период с начала XVI до конца XIX веков. В какой-то мере это случайный подбор: подаренные иконы и те, которые приобретал коллекционер. При этом собрание имеет столько редких сюжетов, что приезжающие из Москвы искусствоведы удивляются – о существовании некоторых икон они даже не подозревали. Мы стараемся не просто показывать композиции, которые, кстати, постоянно обновляются, но и возможности, заложенные в этом виде искусства.
-Когда ожидается ближайшая выставка?
– 4 марта открылась выставка под названием “ Himmelsreiter -Himmelssreiter“. На ней представлены произведения церковного искусства 12- 20-х веков. Большинство икон в дорогих окладах из золота и серебра,самоцветов и слоновой кости. Далеко ни во всех мировых музеях можно увидеть подобные творения. Все 135 экспоната взяты из частных немецких коллекций. Мытакже подготовили и каталог на немецком языке с описанием каждойработы.
-Какая самая старая икона в фондах музея?
-Икона конца четырнадцатого века, которую мы получили из Берлина.
– В музее проводятся и музыкальные вечера. Причем, собираются на них в основном русские. Откуда взялась такая традиция?
– Мой хороший приятель, музыкант Борис Левантович, которого я знаю уже более15-ти лет, как-то предложил провести в музее небольшой концерт. Это понравилось и прижилось. У нас есть замечательный рояль „Старлей“, которыйобожают все русские музыканты. На такие вечера собирается 98 процентоврусской публики, у нас выступали и выступают Борис Левантович, РиммаБобрицкая, Елена Штерн и многие другие.Какая гармония прекрасного получается! В музее не очень большой зал, благодаря чему в нем особая атмосфера. С одной стороны, это иконы, «живущие» уже не одну сотню лет своей жизнью, вызывая у людей особые эмоции, с другой, – неподвластная времени музыка, также задевающая душевные струны. Я хочу, чтобы здесь отдыхали, общались, наслаждались прекрасным. Наш музей стал неким культурным центром для русскоязычного населения Франкфурта. Я слышу как люди, приходящие к нам, произносят „наш музей“. Мне это оченьприятно, ведь люди чувствуют себя здесь как дома.
-Вы прекрасно говорить по-русски.
– Мои прадеды были австрийцами, дед из Западной Украины, отсюда у меня и украинская фамилия. Я же рожден в Польше, а мои дети – типичные немцы. Поэтому для меня так важен интернационализм. А русский язык учил в школе, потом занимался индивидуально с русским педагогом. Когда учился в университете в Мюнхене, то брал в библиотеке русские книги. Сейчас я практически ежедневно общаюсь по-русски: телефонные разговоры, встречи. Кстати, знание русского языка позволили мне расширить сферу деятельности.
– В 1991 году было подписано соглашение о культурном сотрудничестве между Франкфуртом и Москвой. Помнится, тогда программу назвали «Россия на Майне». Действует ли это соглашение до сих пор? И еще один вопрос в этой связи: что вспоминается Вам в связи с этим за прошедшие шестнадцать лет?
– Большая культурная программа: концерты, выставки, выступления театральных коллективов, которые состоялись в больших концертных залах. Афиши были по всему городу. За эти годы осуществлено немало совместных проектов. Они замечены публикой, на всех концертах было много зрителей и, конечно, прекрасные отзывы. Я очень рад тому, что рамки сотрудничества расширяются.
Что вспоминается с особой теплотой – так это личные контакты. Приезжал, помню, космонавт Леонов. Это человек первым вышел в открытый космос, что во мне всегда вызывало восхищение. И вдруг довелось лично познакомиться, близко общаться, даже подружиться. Он говорил мне: «Я – генерал и должен соответственно выглядеть». Каждое утро спрашивал меня: «Как сегодня одеваемся?» Мы были с ним, как Пат и Паташонок. Всюду ходили одинаково одетыми. Это человек, как и все космонавты, с иной энергетикой, иной ментальностью. Леонова всюду встречали тепло. Столько еще можно интересного вспомнить. Начиная с 1991 года, практически все контакты по линии культуры между Франкфуртом и Россией, все официальные приглашения проходили через меня, при моем непосредственном участии.
-Вы как полпред?
-Я – как репрезентант с одной и другой стороны. У меня очень тесные контакты с Московским комитетом культуры. Я знаком со всеми директорами музеев, со многими меня связывают дружеские отношения. Мы обсуждаем много будущих проектов. Я открыт для новых предложений, для всех, кто связан с культурой. Могу также помочь в проведении переговоров, знаю, какие пути еще можно использовать. Двери музея всегда открыты для всех.
