Череда революций, гражданских войн и массовых протестов в арабских и африканских странах представляет собой прямую угрозу Европе. Речь идет не только о повышении цен на энергоносители и, как следствие, ухудшении экономического положения. Евросоюз угрожает захлестнуть невиданный по размерам поток беженцев, что может привести ни много, ни мало – к расшатыванию демократических устоев Сообщества.
Сразу следует определиться: данный материал – всего лишь попытка сравнительно краткосрочного прогноза возможного развития ситуации в Евросоюзе в связи с непрекращающимися волнениями и революциями в странах Ближнего Востока и Африки. Автор не претендует на «стопроцентное попадание» – скорее, речь идет о наихудшем из всех возможных вариантов ближайшего будущего. Само возникновение пан-арабской революции – явление, которое не смог предсказать никто из политологов, так что и этот прогноз не стоит рассматривать, как стопроцентный. Лучше бы он вообще не сбылся – в данном случае очень хотелось бы ошибиться. Кроме того, ни в коем случае не следует рассматривать этот материал в качестве научной публикации. Это, скорее, фельетон – увы, на грустную тему.
Папа Римский Бенедикт XVI, обращаясь в пасхальное воскресенье к католикам с традиционным благословением «Urbi et orbi», призвал их, в частности, «открыть сердца навстречу несчастным, спасающимся бегством из «горячих точек»» и проявить христианское милосердие, оказывая им помощь». Этот призыв прозвучал как нельзя более своевременно: как известно, число беженцев из ближневосточных государств, охваченных пожаром пан-арабской революции, растет не по дням, а по часам. Чем больше революционных огней зажигается на карте Аравийского полуострова и Северной Африки – тем больше людей стремится убраться оттуда, куда глаза глядят. А глядят они именно в сторону Европы – своеобразной «земли обетованной» для беженцев.
«Европейский выбор» беженцев обусловлен множеством причин: здесь и сравнительная близость средиземноморских стран ЕС по сравнению с другими спокойными и богатыми уголками нашей планеты, и тот факт, что нынешние магрибские и африканские государства в сравнительно недалеком прошлом являлись колониями европейских стран – а значит, их жители свободно говорят, скажем, на французском языке, как тунисцы, либо на итальянском, как ливийцы, и давно уже существующий миф о том, что-де богатые и щедрые европейцы сочувственно относятся к несчастным беженцам, и в Европе для них всегда найдется, как писал дедушка Крылов, «и стол, и дом».
Да и потом – не в соседние же страны бежать, там точно такие же революции и массовые протесты, как и дома. Вот и бегут: стоит в каком-либо очередном арабском государстве заполыхать революции или начаться массовым демонстрациям, как десятки тысяч людей бросают дома и имущество и бегут искать спокойной жизни. Бегут из Сирии и Алжира, из Туниса и Йемена… кстати, что интересно – из Египта не бегут. Почти совсем. Специалисты объясняют это особой патриотичностью египтян: они-де привыкли считать себя гражданами «региональной супердержавы» и, убрав с поста президента Хосни Мубарака, не торопятся покидать родной дом. Из остальных же перечисленных государств поток беженцев возрастает не по дням, а по часам.
Шлюз открыт?
История тридцати тысяч тунисцев, собравшихся на острове Лампедуза, буквально взорвала изнутри не только итальянское общество, но и общественность всей Европы. Само по себе их количество крайне невелико и в других обстоятельствах Италия вряд ли стала бы обращаться за помощью к соседям по европейскому дому. Но в данном случае вопрос оказался, скорее, принципиальным: Италия является в данный момент, если так можно выразиться, «форпостом Европы» на пути беженцев.
Лампедуза так же, как и Мальта – ближайшие клочки европейской суши, которых могут достичь морем нелегалы из Туниса и те, кто собрался в тунисских портах, готовясь к бегству в благословенную Европу под видом тунисцев (на самом деле, там сейчас скопилось весьма впечатляющее количество жителей других арабских стран, которые по прибытии в пределы ЕС стараются выдать себя за тунисцев – в первую очередь, это палестинцы и сирийцы, а также ливанские беженцы).
Количество арабских беженцев, собирающихся нелегально проникнуть в Евросоюз, по оценкам специалистов европейской пограничной организации Frontex, приближается к пяти миллионам человек – именно это итальянский министр иностранных дел Франко Фраттини недавно назвал «людским потоком библейского размаха», способным захлестнуть Европу, в первую очередь – Италию. Именно поэтому итальянцы попросили помощи у Евросоюза, и не получили ее, так как соседи-европейцы попросту не усмотрели особой опасности в каких-то там тридцати тысячах нелегалов.
Более того: итальянское правительство, выдав тунисцам на Лампедузе полугодовые шенгенские туристические визы, тем самым, конечно, достигло своей основной цели – заставило европейцев пошевелиться, а заодно продемонстрировало заботу о своих гражданах, но попутно оно же подало миллионам потенциальных беженцев из арабских стран недвусмысленный сигнал: у вас есть реальные шансы! Вы можете приплыть в Италию, а оттуда отправиться, кто куда захочет: во Францию, в Германию, в Великобританию, в скандинавские страны… куда доберетесь, в общем.
И можно быть уверенным, что уж этот сигнал не остался незамеченным: по сообщениям европейских информационных агентств, в данный момент в тунисских и алжирских портах наблюдается резкое усиление активности контрабандистов-перевозчиков «нелегалов». Уж они-то ни в коем случае не упустят свой шанс подзаработать денег на транспортировке беженцев в Евросоюз, так что сигнал правительства Берлускони их стараниями был доведен до каждого потенциального беженца и интерпретирован нужным образом: заплати деньги – и вперед, в богатую Европу, где тебя ждет райская, сытая и спокойная жизнь, надо только назваться тунисским беженцем и убедительно пожаловаться на ужасы войны.
А ведь пять миллионов потенциальных арабских беженцев – это даже не половина от того количества жителей так называемой «Черной Африки», которые, по утверждениям европейских правозащитных организаций, готовы отправиться в бега в сторону Европы. Таковых в африканских странах насчитывается более 13 миллионов.
В течение минувших пяти лет на основном пути их следования нерушимым кордоном стояла Ливия: Муаммар Каддафи, заключив с Евросоюзом соответствующее соглашение и получив за свою помощь горы бесплатного оружия и десятки патрульных катеров, создал в ливийской пустыне транзитные лагеря, о которых среди беженцев ходили ужасающие слухи. Те из них, кто оказывались там, счастливы были вернуться на Родину – ливийский диктатор, не отягощенный строгими демократическими правилами и законами о правах человека, которым подчиняются европейцы, сделал все, чтобы пребывание в этих лагерях стало для «нелегалов» самым ужасным воспоминанием в их жизни.
Что касается европейцев, то они попросту «умыли руки», даже не особо возмущаясь тем, что Каддафи закрыл в своей стране наблюдательные миссии всех без исключения международных правозащитных организаций. Для щепетильной Европы это оказалось даже хорошо: европейцы могли ссылаться на отсутствие достоверной информации и не портить отношения со своим ливийским «пограничником». По сообщениям все той же организации Frontex, с того момента, как вступили в действия соглашения ЕС и Ливии о «контроле потока нелегальных беженцев», этот самый поток сократился чуть ли не наполовину.
Но теперь в Ливии разразилась сперва революция, а потом – гражданская война. Лагерей больше не существует и никто не «контролирует» нелегалов, пытающихся добраться до Европы через ливийскую территорию. Некоторые из них поворачивают обратно и уходят в Тунис и Египет, но большинство старается всеми правдами и неправдами пробиться в Бенгази, куда, как известно, периодически заходят суда, нанятые Международной организацией по миграции (IOM), чтобы забрать очередную партию уже ливийских беженцев из городов, осажденных и обстреливаемых ливийской армией, и отвезти их, естественно, в Европу.
То есть, по сути, гражданская война в Ливии открыла огромный шлюз, закрытый в течение пяти лет – и теперь поток беженцев, ничем не сдерживаемый, опять хлынул в сторону Евросоюза. Плюс к нему прибавились еще и собственно ливийские беженцы, которых, впрочем, нелегалами считать нельзя: европейские страны выразили готовность принять их, пока у них на родине идет война. Другое дело, что теперь уже и под ливийцев так же, как до сих пор под тунисцев, «косят» нелегальные беженцы из других арабских государств.
Действие – противодействие
У европейцев есть и еще одно больное место, в которое тунисцы с Лампедузы поневоле буквально ткнули горящей сигаретой. Это их представления о демократии и правах человека. Демократические принципы, на которых зиждется Евросоюз, возведены здесь в ранг закона, более того – в ранг безусловного морального императива, которым автоматически руководствуется большинство европейцев. Для понимания процессов, происходящих сейчас в европейском обществе, обязательно следует осознавать: нынешняя Европа выстрадала свою демократию в тяжелейшие послевоенные годы, во французских студенческих манифестациях 60-х, в антивоенном движении 70-х, на обломках Берлинской стены… У них была польская «Солидарность» и антикоммунистические восстания восточноевропейских стран, у них было соглашение, мирным путем превратившее Испанию в кратчайшие сроки в полноправного члена Евросоюза после смерти каудильо Франко…
Именно по этой причине Европа долгие годы оставалась толерантной по отношению к беженцам буквально со всех концов света. Во Франции и Германии до начала 90-х существовало негласное правило: «Кто до нас добрался – тот у нас остался». Причем на статус беженца мог претендовать любой человек, доказавший, что на родине он подвергался гонениям по национальному либо политическому признаку. Именно так в ЕС в свое время обосновались члены запрещенной в Турции Курдской рабочей партии (по сути, террористической организации), множество радикальных исламистов самого крайнего толка и даже, что сегодня выглядит почти нереально – некоторые основатели афганского движения «Талибан», бежавшие в то время от советских солдат и социалистического режима Бабрака Кармаля. Потом, когда талибы пришли к власти в Афганистане – их противники, в свою очередь, обосновались в Европе, а афганский министр иностранных дел в правительстве Хамида Карзая, Рангин Дадфар Спанта, долгое время преподавал политологию в стенах Аахенского университета и даже был членом немецкой партии «зеленых»…
Но времена меняются, и в данный момент Европа не относится более к беженцам столь же дружелюбно, как ранее. Возможно, оттого, что их стало очень много, а возможно, потому, что все большее их число на поверку оказывались либо вообще не «политическими», либо, что еще хуже – террористами, скрывающимися от властей и желающими банально воспользоваться доверчивостью «жирных бюргеров», после чего их же при случае и взорвать либо взять в заложники.
Европа начала защищаться от потоков африканских «политиков», не отличающих королеву Великобритании от муравьиной королевы, арабских «преследуемых», желающих превратить приютившую их страну в «республику Аллаха» и прочих подозрительных личностей, по-прежнему рассчитывающих на европейские кров и поддержку. Одновременно в ЕС с подозрением стали относиться ко всем беженцам, хоть политическим, хоть экономическим. Сейчас большинство жителей Евросоюза, согласно статистическим опросам, полагает, что лучше бы в Европу вообще никого не пускать – а ведь раньше преобладало мнение, что уж лучше пустить к себе десяток «темных лошадок», чем отказать в убежище сотне тех, кто в этом, в самом деле, нуждается.
Но ведь подобного рода психологические подвижки, происходящие в массовом сознании жителей даже не какой-нибудь отдельной страны, а такого надгосударственного образования, как Европейский Союз, с населением в 450 млн. человек, не проходят безболезненно: в худшем случае, они могут привести к настоящему социальному взрыву.
Не хочется думать, что 30 тысяч тунисских беженцев развяжут в Европе боевые действия, но их скитания, в самом деле, могут дать начало весьма болезненным и негативным процессам, расшатывающим устои европейского общества. Хочется лишь надеяться, что европейская демократия, пережившая уже много потрясений, в состоянии справиться и с внутренними болезнями. Как говорят немцы: «Was uns nicht umhaut – macht uns stark», то есть «Что нас с ног не свалит – сделает нас сильнее».
