Установка во Франкфурте памятной доски нашим великим соотечественникам
Германия бережно хранит и передаёт из поколения в поколение свою историческую память, память о событиях давно (и недавно) минувших дней, участниками которых были и наши соотечественники в разные времена и в разные эпохи. И эта история зримо присутствует на улицах немецких городов в виде памятников, памятных досок, названий улиц и площадей. Тем более значимо появление новых имён в новых местах. Сегодня речь о новой памятной доске, посвящённой двум выдающимся личностям российской литературы, много сделавшим для укрепления культурных связей между нашими странами.
Немного истории
Поэт Василий Андреевич Жуковский – уникальное явление в российской жизни 19 века: покровитель и старший товарищ Пушкина, Лермонтова, Гоголя, благодетель, выкупивший вместе с Карлом Брюлловым из крепостничества Тараса Шевченко, воспитатель (1825-1841) будущего царя-реформатора Александра II, отменившего позорное крепостное рабство, автор текста официального российского гимна «Боже царя храни».
В 1841 г. 58-летний поэт завершил занятия с наследником престола и подал в отставку.
Одновременно он закончил свою холостую жизнь, обвенчавшись с 18-летней Елизаветой, дочерью своего давнишнего приятеля, живописца Герхардта Вильгельма Рейтерна. Уйдя в отставку, Жуковский получил солидную пенсию от императорской семьи и возможность безбедно жить в Германии.
Он приезжал сюда с цесаревичем, был знаком с Гёте и Шиллером, переводил их стихи, прекрасно владел немецким языком. Молодожёны переезжают сначала в Дюссельдорф, к своим новым родственникам Рейтернам, а затем в 1844 г. вместе с ними – во Франкфурт, поближе к российской дипмиссии (NZ № 4, 2008).
Дело в том, что для получения пенсии Жуковский должен был каждую треть года (!) отправлять в Петербург заверенное в российской дипмиссии «свидетельство о жизни» (нынешнее свидетельство о нахождении в живых. Прим. автора). Эта бюрократическая формальность его очень тяготила, и он жаловался Р. Родионову, старшему чиновнику Собственной канцелярии императрицы Александры Федоровны, пересылавшему ему пенсию: «Спешу послать вам и доверенности и свидетельство о жизни. Там же и свидетельство о жизни Рейтерна. Странное дело, что всякую треть надобно писать новое свидетельство для каждого места, разве нельзя один раз навсегда дать одну общую доверенность на все время моего отсутствия и для всех мест. Сколько у нас даром пишут и сколько делают затруднений!»
Видимо, жалобы Жуковского были приняты (правда, не полностью) во внимание пенсионным фондом сегодняшней России, потому что сегодняшние российские пенсионеры, живущие в Германии, для получения своей российской пенсии (к сожалению, много меньшей, чем у Жуковского) оформляют указанное свидетельство только раз в год. Так что и от поэтов случается практическая польза!
Во Франкфурте
Жуковский поселяется в загородной даче аптекаря Зальцведеля, недалеко от старого моста (Alte Bruecke) на правом берегу Майна, в тогдашнем пригороде Заксенхаузен.
Жуковский прожил здесь 4 года, работая над переводом Гомеровской «Одиссеи». Но в феврале 1848 г. в Париже началась революция. Волнения перекинулись и во Франкфурт. Убеждённый монархист Жуковский бежит от революции в Баден-Баден, где и умирает в 1852 г. А в доме Зальцведеля появляется новый жилец — его тесть Рейтерн с семьёй.
Ещё из Франкфурта Жуковский пишет верноподданнейшее письмо своему воспитаннику цесаревичу Александру с предостережениями: «Россия смогла бы отгородиться от Европы. Россия сильна у себя и будет вдвое сильнее, когда все свое могущество устремит на свою внутренность, отгородив китайскою стеною себя от заразы внешней». Эту позицию Жуковского успешно применяли большевики в Советском Союзе на протяжении 70 лет с печальным финалом, а сегодня она взята на вооружение нынешними сторонниками «особого российского пути».
Цесаревич высоко оценил суждения своего воспитателя и приказал опубликовать их в «Северной пчеле», официозной политической и литературной газете Булгарина, негласном органе III Отделения под названием «Письмо русского из Франкфурта».
Франкфуртский дом Жуковского делается сосредоточием всех людей, отличавшихся умом и образованностью, его часто навещают Ф. Тютчев, Ал. Тургенев, а Н. Гоголь, мечущийся по всей Европе в поисках душевного покоя, подолгу живёт в его доме на полном пансионе.
«Наверху у меня гнездится Гоголь; он обрабатывает свои «Мёртвые души», — писал Жуковский своему другу А.И. Тургеневу. Здесь же Гоголь приобретает первый опыт сожжения своих рукописей. Он читает Жуковскому трагедию из украинской истории «Выбритый ус» и после критики Жуковского бросает рукопись в камин. То же самое произошло и с первой редакцией второго тома «Мёртвых душ», работа над которой протекала очень тяжело из-за резко обострившейся душевной болезни писателя.
Во время очередного приступа болезни в конце июня 1845 г. Гоголь сжигает этот вариант романа и, написав завещание: «Не хоронить, пока не появятся явные признаки разложения», отправляется 29 июня из Франкфурта в Веймар. Позже, в 1852 г. за 10 дней до смерти, уже в Москве он также поступит и со второй редакцией.
Долгий путь поисков
Вот описание этого дома, данное Жуковским и Гоголем в их письмах: «Дом находился в тихом месте — в пригороде (тогда это был пригород. Прим. автора) Sachsenhausen, в парке, на южном берегу реки. Почти от самой ограды дома, двухэтажного, с плоской крышей, к воде шли ступени к лодочной пристани, и всегда можно было нанять крытую лодку с гребцом и плыть на прогулку или в старый город, на другую сторону Майна. Невдалеке перекинут был через тихие воды Майна старинный мост (Alte Bruecke). Гоголь занимал комнату на втором этаже, Жуковский жил и работал на первом». В этом доме на берегу Майна под одной крышей создавались «Мертвые души» и перевод гомеровской «Одиссеи» — произведения, которые и Гоголь, и Жуковский считали делом всей своей жизни.
И адрес дома в письмах был указан (сохранено правописание оригинала): Son excellence monsieur Basile de Joukoffsky. Francfort sur Mein, Saxenhausen. Salzwedelsgarten vor dem Schaumeinthor.
И мне пришлось заняться поисками таинственного господина Salzwedel, чьим именем был назван сад. Поиски мы с Ильёй Дубинским (Общество любителей истории памятников) начали с городского архива, затем продолжили в институте истории города (где имелись карты старого Франкфурта) и в библиотеке университета (NZ № 9, 2008). Много материалов о Жуковском и Гоголе, в частности, книгу доктора Зайдлица (Karl Johan von Seidlitz «Wasily Andrejewitsch Joukoffsky») мне любезно предоставил Тартуский университет.
На картах старого Франкфурта в саду аптекаря Зальведеля, на углу улиц Schifferstrasse и Schaumainstrasse, был указан только один дом, тот самый Landhaus – дача аптекаря (на плане обведен чёрным). На карте современного Франкфурта в сохранившейся части сада аптекаря этот дом тоже присутствовал. Поскольку улица Schifferstrasse сохранилась, а улица Schaumainstrasse при реконструкции набережной была переименована в Schaumainkai, то найти на карте современного Франкфурта этот сад и этот дом не составило большого труда.
Каково было моё удивление, когда я, перейдя по мосту Eiserner Steg от площади Roemerberg на набережную Schaumainkai, обнаружил, что так долго разыскиваемый мною дом является частью музея прикладного искусства (Museum fuer angewandte Kunst) и называется теперь в честь его последнего владельца – франкфуртского банкира Метцлера (Georg Friedrich Metzler), как написано на табличке на доме, Villa Metzler.
Дом этот не только хорошо сохранился, но и является памятником архитектуры, украшением городской набережной и местом паломничества почитателей современного прикладного искусства.
Создание памятной доски
С этими материалами я и руководители нашего журнала Александр Черкасский и Олег Цилевич ознакомили тогдашнего генконсула РФ Владимира Липаева и предложили ходатайствовать перед магистратом Франкфурта об установке на вилле Метцлер памятной доски этим выдающимся личностям, внёсшим весомый вклад в укрепление российско-немецких культурных связей. Владимир Липаев идею одобрил и направил соответствующее письмо обер-бургомистру Петре Рот (Petra Roth).
Положительный ответ обер-бургомистра открыл дорогу для необходимых дальнейших формальностей: согласование эскиза и текста, места установки, размеров и материала будущей доски, и, что немаловажно, поискам спонсора. Эта кропотливая и трудная работа заняла более двух лет.
Установка памятной доски
Весной этого года памятная доска была, наконец, установлена на вилле Метцлер. Теперь и Франкфурт будет в одном ряду с Баден-Баденом и Бад Эмсом, где такие памятные доски уже давно имеются. Текст на русском и немецком языках гласит: «Здесь, в бывшем доме аптекаря Зальведеля, в 1844-1845 гг. жил основоположник русской лирики, друг и наставник Пушкина, воспитатель будущего царя Александра II, переводчик Гёте и Шиллера Василий Андреевич Жуковский и гостил, работая над вторым томом романа «Мёртвые души», мастер гротеска и сатиры, автор комедии «Ревизор» Николай Васильевич Гоголь».
Сюда, на улицу Schaumainkai 17, могут теперь приходить жители и гости нашего города, учащиеся русских школ, почитатели их творчества и все, интересующиеся нашей историей, чтобы отдать дань памяти двум нашим великим соотечественникам.
К сожалению, есть и ложка дёгтя в этой бочке мёда. Доска установлена не у главного входа в виллу Метцлер, где каждый посетитель, заходя в музей, мог бы эту доску видеть, а с противоположной, восточной стороны, со стороны отчасти сохранившегося сада аптекаря Зальцведеля. Там сегодня гуляют только мамы с детскими колясками.
Эту оплошность можно поправить, добавив к уже имеющейся на входе в виллу Метцлер информации ещё один флайер на русском и немецком языках. Дело за спонсорами.
В заключение я хочу назвать неравнодушных к нашей совместной истории людей и организации, чьими трудами восстановлена память о пребывании наших великих соотечественников во Франкфурте-на-Майне.
Российская сторона: Журнал «Neue Zeiten» и его дизайнер Игорь Шаганов — автор эскиза памятной доски, Генконсульство РФ во Франкфурте: Владимир Липаев — недавно оставивший пост Генерального консула РФ во Франкфурте-на-Майне, и сотрудники Генконсульства Адель Борисов и Александр Щипин, спонсор памятной доски — ВТБ банк (Германия) АГ, семейный дуэт деда и внука «2-Илья Дубинский-2» (Общество любителей истории памятников), директор русской школы им. Достоевского Елена Дубс (Франкфурт-на-Майне), студент высшей школы дизайна Евгений Эль (Оффенбах-на-Майне), зав. кафедрой русской литературы Тартуского университета проф. Любовь Киселёва (Эстонская республика).
Немецкая сторона: Обер-бургомистр Петра Рот (Petra Roth), директор музея прикладного искусства (Museum fuer Angewandte Kunst) проф. Ульрих Шнайдер (Prof. Dr. Ulrich Schneider) и его заместитель д-р Сабина Рунде (Dr. Sabine Runde), сотрудники института истории города (Institut fuer Stadtgeschichte) и городского отдела культуры (Kulturamt, Referat Bildende Kunst) д-р Михаил Фляйтер (Dr. Michael Fleiter) и Урсула Хек (Ursula Heck), изготовитель доски – фирма «Glasbau-Hahn».
Всем им — наша признательность!
Werbung
