29 августа 1949 года оказалось, по сути, датой изменения всего миропорядка — в этот день успешное испытание первой советской атомной бомбы известило человечество о том, что после 4 лет атомной монополии США мир вновь становится двухполярным.
Люди, изменившие мир
Чтобы этот глобальный перелом мог состояться, потребовалось несколько лет напряжённой работы множества учёных и инженеров, и не только советских. Когда занавес секретности приподнялся, стали известны имена «отцов» бомбы. В США таковыми принято считать Роберта Оппенгеймера и главного куратора проекта – генерала Лесли Гровса. В СССР «отцовские» лавры достались академику Игорю Курчатову, а в роли Гровса выступал Лаврентий Берия. Позже стали известны имена основных (всего их были тысячи) участников работ. В США над бомбой трудились многие учёные с мировым именем, такие как перебравшиеся за океан из Англии, Австрии, Венгрии, Италии, Дании: Отто Фриш, Виктор Вайскопф, Лео Силард, Эдвард Теллер, Энрико Ферми, Нильс Бор. В СССР бомбу создавали Юлий Харитон, Яков Зельдович, Исаак Кокоин, Виталий Гинзбург, Николай Семёнов и целый ряд других учёных, известных своими работами в различных областях физики и химии.
Позже мы узнали, что советским физикам очень помогли советские разведчики, сумевшие ознакомить их со многими секретами американской бомбы. И, наконец, перестала быть тайной та помощь, которая была оказана советским создателям бомбы их немецкими коллегами. Естественно, воспользоваться ею стало возможным лишь после мая 1945 года. Первые сведения о начавшихся в Германии, а затем в Англии и США, работах по созданию нового сверхмощного оружия были доложены Сталину разведкой ещё в 1943 году. Вероятно, поэтому в 1945 году он так спокойно реагировал на слова президента Трумэна, приватно сообщившего ему на Потсдамской встрече о том, что Штаты стали обладателями супероружия, – в СССР уже полным ходом шли работы по атомному проекту.
Вперёд вырываются немцы
К мысли о возможности использования атомной энергии в военных целях физики пришли много раньше. Ещё в1940 году учёные из Харьковского физико-технического института подали заявку на изобретение атомной бомбы, в которой изложили принцип её действия. Но на пути к реализации уже витавшей в воздухе идеи поначалу впереди планеты всей оказались немцы.
Незадолго до начала Второй мировой войны известный немецкий физик Хоутерманс, ранее работавший в Харькове, а затем высланный из Советского Союза, счёл нужным сообщить своим бывшим советским коллегам, что в Германии приступили к разработке атомной бомбы. В 1938 году Отто Ган и Фриц Штрассман открыли процесс расщепления ядра урана с выделением огромного количества энергии. Осенью 1939 года ведущих немецких физиков собрали в «Урановое общество» при управлении армейских вооружений. Сюда вошли такие маститые учёные, как Гейзенберг, Вайцзеккер, фон Арденне, Риль, нобелевский лауреат Густав Герц.
В течение двух лет группа Гейзенберга провела исследования, необходимые для создания атомного реактора с использованием урана и тяжёлой воды. Было установлено, что взрывчатым веществом может служить изотоп уран-235, содержащийся в очень незначительной концентрации в обычной урановой руде. Более 1000 тонн уранового концентрата немцы успели захватить в Бельгии, а с оккупацией Норвегии в руки к ним попал в то время единственный в мире завод тяжёлой воды.
Гитлер поддерживал урановый проект лишь до тех пор, пока оставалась надежда получить новое оружие до конца войны. Гейзенберга пригласил министр вооружений Альберт Шпеер и спросил прямо: «Когда можно ожидать создания бомбы, способной быть подвешенной к бомбардировщику?» Учёный был честен: «Полагаю, потребуется несколько лет работы. В любом случае, на итоги нынешней войны бомба повлиять не сможет». Германское руководство посчитало, что форсировать события нет смысла. Пусть учёные спокойно работают – к следующей войне, глядишь, успеют.
Отправной точкой программы создания бомбы стал атомный реактор, для которого были необходимы графит либо тяжёлая вода. Немецкие физики выбрали последнее, тем самым создав себе серьёзную проблему. К началу войны запас тяжёлой воды на норвежском заводе составлял лишь десятки килограммов, да и они не достались немцам – буквально у них из-под носа воду увели французы. А в феврале 1943 года заброшенные в Норвегию английские командос вывели из строя завод по производству тяжёлой воды. К тому же вскоре в Лейпциге взорвался опытный ядерный реактор. В итоге Гитлер решил сосредоточить производственные и финансовые ресурсы только на проектах оружия, дающих скорейшую отдачу, и финансирование работ по урановому проекту было свёрнуто.
Естественно, что советские власти не могли не заинтересоваться немецкими разработками. По окончанию войны в Союз были доставлены свыше двухсот виднейших немецких физиков и инженеров. На восток отправились лаборатория фон Арденне с урановой центрифугой, оборудование Кайзеровского института физики, а также документация, реактивы и многое другое, включая 15 тонн металлического урана.
Немецкий вклад
В рамках атомного проекта в Союзе были созданы лаборатории «А», «Б», «В» и «Г», научными руководителями которых стали прибывшие из Германии учёные.
Руководителем лаборатории «А» стал барон Манфред фон Арденне, недавний штандартенфюрер СС, кавалер Рыцарского креста, талантливый физик, разработавший метод газодиффузионной очистки и разделения изотопов урана. Поначалу его лаборатория расположилась на Октябрьском поле в Москве. К каждому немецкому специалисту было приставлено по 5-6 советских инженеров-стажёров. Позже лаборатория переехала в Сухуми, а на её месте на Октябрьском поле со временем вырос знаменитый Курчатовский научный центр. В Сухуми же на базе лаборатории фон Арденне сложился Сухумский физико-технический институт. В 1947 году Арденне удостоился Сталинской премии за создание центрифуги для очистки изотопов урана в промышленных масштабах. Через 6 лет он стал уже дважды Сталинским лауреатом. Вместе с женой Арденне жил в комфортабельном особняке, жена музицировала на привезенном из Германии рояле.
Не были обижены и другие немецкие специалисты: они приехали с семьями, привезли с собой мебель, книги, картины. Все были обеспечены хорошими зарплатами и питанием, ежемесячно получали по полкилограмма кофе, что по тем временам было невиданной роскошью. Следовало ли считать их пленными? Будущий президент Академии наук Анатолий Александров, сам активный участник атомного проекта, на это ответил: «Конечно, немецкие специалисты были пленными, но, скорее, пленными были и мы сами».
Николаус Риль стал руководителем лаборатории «Б», которая проводила исследования в области радиационной химии и биологии на Урале (ныне – город Снежинск). С Рилем работал его старый знакомый ещё по Германии, выдающийся биолог-генетик Тимофеев-Ресовский («Зубр» по роману Даниила Гранина). Риль получил в СССР признание как исследователь и талантливый организатор, умеющий находить эффективные решения сложнейших проблем. Он стал одной из ключевых фигур советского атомного проекта. После успешного испытания советской бомбы он стал Героем Социалистического Труда и лауреатом Сталинской премии. Помимо этого Сталин лично даровал ему дачу в подмосковной Жуковке.
Работы лаборатории «В», организованной в Обнинске, возглавил профессор Рудольф Позе, один из пионеров в области ядерных исследований. Под его руководством были созданы реакторы на быстрых нейтронах, первая в Союзе АЭС, началось проектирование реакторов для подводных лодок. Объект в Обнинске явился основой для ныне здравствующего Физико-энергетического института имени Лейпунского. До 1957 года Позе работал в Сухуми. Затем – в Объединённом институте ядерных исследований в Дубне.
Руководителем лаборатории «Г», размещённой в сухумском санатории «Агудзеры», стал Густав Герц, племянник знаменитого физика XIX века, сам учёный, получивший признание за серию экспериментов, подтвердивших постулаты квантовой механики. Его деятельность в Сухуми оказалась весьма успешной. Полученные результаты были использованы на промышленной установке, построенной в Новоуральске, где в 1949 году был выработан материал для первой советской атомной бомбы РДС-1. За свои достижения в рамках атомного проекта Густав Герц в 1951 году также удостоился Сталинской премии.
Немецкие специалисты, получив разрешение вернуться на родину, подписывали документы о неразглашении в течение 25 лет сведений о своём участии в атомном проекте. В ГДР они продолжали работать по специальности. Так, Манфред фон Арденне, дважды удостоенный Национальной премии ГДР, работал директором Физического института в Дрездене. Научным советом по мирному использованию атомной энергии руководил Густав Герц, ставший лауреатом Национальной премии за трёхтомный учебник по ядерной физике. В Дрезденском техническом университете трудился Рудольф Позе.
Участие немцев в советском атомном проекте, также как и достижения разведки, не умаляют роли советских учёных в создании атомной промышленности и оружия, однако, сами они признают, что без подобной помощи работы могли растянуться ещё на долгие годы. Если же вспомнить, учёные каких национальностей и выходцы из каких стран вложили свой талант и труд в создание бомбы, то можно смело назвать её «детищем разных народов».
