Им сейчас по двадцать пять. Мальчикам и девочкам, родившимся под знаком полыни в большинстве районов Гомельской и Могилевской областей, в некоторых городах и поселках на Брянщине и Житомирщине. Для тех, кто вообще не в курсе или основательно подзабыл за четверть века, напоминаю: Чернобыль (укр. Чорно́биль) – чернобыльник или полынь обыкновенная.
До и после
Собственно, «до» касалось только их родителей да бабушек с дедушками. Это они жили до 26 апреля 1986 года, свято веря в «мирный» атом, который вдруг… Вдруг ли?
Многое в первые дни и месяцы после катастрофы пытались списать на пресловутый «человеческий фактор»: и действия руководства Чернобыльской АЭС были неправильными, и строители в свое время учли не все. Возможно, и это имело место.
Но как, простите, понимать тот факт, что уровень радиации в районах, наиболее пострадавших от аварии, начали регулярно измерять лишь … 4 мая? Когда период полураспада радиоактивного изотопа йода уже миновал и все, кому «повезло», собрали его полной чашей.
Как хватило совести у общесоюзного и местного руководства проводить многотысячные первомайские демонстрации? Да, погода была просто великолепная. И люди шли с детьми, цветами и красными флагами.
Нет, не так! На первомайскую демонстрацию четверть века назад вышел советский народ. А его «слуги» еще 27 или 28 апреля экстренно собрались в узком кругу и услышали категорическое: «Увозите свои семьи!». И когда до народа стала доходить страшная правда, билеты на поезда из Киева, Гомеля или Могилева никто даже не пытался продавать втридорога – их просто уже не было в наличии.
А 7 мая весь подвижной состав, способный перевозить людей, стоял в этих же городах, что называется, «под парами»: на ЧАЭС не исключали возможности ядерного взрыва. Обошлось. И потом в течение нескольких месяцев чуть ли ни каждые два часа из радиоприемников раздавалось «обнадеживающее»: «Радиационный фон ниже естественного». То есть «жить стало лучше, жить стало веселее».
Правда, не всем. Оказалось, что в первые дни после аварии от радиоактивного облучения погибли несколько пожарных. А многие их коллеги так же чувствуют себя не совсем здоровыми. Ничего удивительного. В годы последней войны идти на танк с винтовкой было, наверное, безопаснее, чем лезть без специального снаряжения в здание разрушенного взрывом 4-го энергоблока. Да и со специальным – тоже.
Ладно, можно допустить (?) что в первые дни царила неразбериха. Так и год спустя на сельхозработы в уже четко обозначенную 30-километровую зону в приказном порядке еженедельно отправляли работников гомельских предприятий и организаций. Под угрозой увольнения при отказе. Под палящим солнцем люди раздевались по максимуму, а по проселочной дороге иногда пылили бронетранспортеры с солдатами, одетыми в защитные костюмы и противогазы.
Чуть позже врачам было дано указание: ни под каким видом не связывать заболевания с последствиями катастрофы. Кроме, разве что, совсем уж тяжелых случаев. Потом, раз в несколько лет, корректировали показатели крови: то, что еще вчера считалось бы отклонением от нормы, сегодня оказывалось вполне «нормальным».
Размер одной журнальной статьи, разумеется, не позволяет рассказать хотя бы об основных моментах случившейся двадцать пять лет назад трагедии. Как ставших достоянием гласности, так и «стыдливо» умалчиваемых до сих пор. Да и нужно ли? Те, кто все испытали на себе и до сих пор живы, и так вряд ли когда-нибудь забудут. Тем, кто не пережил, уже без разницы. А счастливчикам, не попавшим под чернобыльскую колесницу…
История повторяется?
Увы, теперь на землю Японии пришла своя беда. В марте этого года мир с содроганием узнал о существовании АЭС «Фукусима-1». И опять на страницы газет и интернет-порталы выплеснулась до боли знакомая риторика.
Все, конечно же, не очень хорошо. Только вот жертвы, исчисляемые десятками тысяч, это от землетрясения и цунами. А на станции есть проблемы, но они решаются. Или будут успешно решены в ближайшее время.
Разумеется, упаси Бог от подобного количества жертв аварии на атомной электростанции. Только ведь проблема в том, что последствия подобных техногенных катастроф сказываются не сразу и, уж точно, не настолько зримо.
И кому, как ни японцам это знать! Их научные делегации дневали и ночевали в Чернобыле и окрестностях чуть ли ни с первых дней аварии. Изучали, сопоставляли, анализировали. Даже пытались с цифрами в руках доказать тогдашнему советскому и белорусскому руководству, что жизнь в Гомеле без угрозы для здоровья людей возможна (?) только вахтовым методом. Не более шести месяцев в году в общей сложности. Да и в Могилеве, скорее всего, тоже.
А теперь сами затеяли «свистопляску» с цифрами и единицами измерения радиоактивности. Оно и понятно, даже подготовленный человек не сразу, как говорится, врубится. А уж простой обыватель…
В системе СИ за единицу активности принят беккерель (Бк). Внесистемной единицей является кюри (Ки), равный, между прочим, 3,7·1010Бк или актов распада в одну секунду. Так вот, уровень радиации в 1-2 кюри звучит совсем уж «безобидно», а если сказать, что это 37-74 миллиарда (!) распадов в секунду?
Специалисты оперируют также поглощенной дозой (измеряется в греях (Гр) или радах), эквивалентной дозой (измеряемой в зивертах (Зв) или бэрах), коллективной эквивалентной дозой, экспозиционной дозой. Есть еще мощность излучения, коэффициенты качества…
Достаточно? Прониклись?
Самое парадоксальное, что никто слушателей, зрителей или читателей не обманывает. Специалисты просто говорят на том языке, который им привычен. Всегда ли они ясно отдают себе отчет, что это может быть, мягко говоря, не совсем понятно другим — вопрос следующий.
Так, радиостанция «Немецкая волна» со ссылкой на агентство dpa распространила 24 марта информацию, из которой следует, что «трое работников аварийной японской атомной электростанции «Фукусима-1» получили повышенную дозу радиации, составившую от 170 до 180 миллизивертов при максимально допустимой в Японии для сотрудников АЭС норме 150 миллизивертов. Двое из пострадавших получили ожоги ног и были доставлены в госпиталь. Все три специалиста работали на первом реакторе».
А радио «Маяк» в тот же день сообщило, что «Франция и Австрия опубликовали собственные данные о радиоактивном излучении на АЭС «Фукусима-1». По этим данным, объем выброса радиоцезия в течение первых четырех дней после аварии составил 50% от аналогичного показателя аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году».
И?..
Как прикажете реагировать на это рядовому обывателю? В той же Японии, в первую очередь. Речь, разумеется, не о том, что «хватай мешки, вокзал уходит», однако…
Во-первых, как понимать «максимально допустимую в Японии для сотрудников АЭС норму»? Их, что, специально выращивали трудно восприимчивыми к радиации? И для всех других людей такая доза является уже опасной? Далее, что на практике означает превышение нормы на 20 или 30 миллизивертов? У этих людей серьезно повысился риск онкологических заболеваний или речь идет уже о начальной стадии лучевой болезни? Но в обоих случаях можно ли что-то предпринять, чтобы избежать подобного развития событий?
Опять же, ожоги вообще-то бывают термические, химические и лучевые. И в последнем случае обоим пострадавшим можно только посочувствовать.
Теперь о попытках сравнения Фукусимы с Чернобылем. В первые дни после аварии говорили об 1/12, теперь речь зашла уже о половине. А что нам скажут еще через месяц?
И снова возникает «каверзный» вопрос, а по-человечески сказать нельзя? Дескать, при выбросе такого количества (какого, кстати?) радиоактивного цезия и его попадании в почву нужно делать то-то и то-то. В ближайшие столько-то дней (месяцев, лет – нужное подчеркнуть).
Лет, разумеется, ибо период полураспада цезия-137 составляет 30 лет.
Потом опять на те же «грабли». В силу погодных условий, рельефа местности, господствующей розы ветров большинство радиоактивных осадков выпали… Указываются более или менее конкретные районы Японии и (не приведи, Господь!) близких и дальних стран. Причем, в данном случае явно лучше перестраховаться: не до позитивной статистики как-то. Речь ведь идет о людских жизнях.
Между двух огней
И вот эти самые люди – население – опять, похоже, оказываются между двух огней. Решения и сейчас, и 25 лет назад принимают политики. Которым, как известно, последствия радиоактивного заражения не грозят.
Вообще!
Ну, не живут они вблизи взорвавшихся АЭС (да и невзорвавшихся – тоже), едят исключительно чистые продукты, отдыхают много и в хороших местах. И их дети или внуки на ликвидацию последствий подобных аварий как-то не попадают. Кто бы это сказал, почему?
Конечно, принимать решения в данном случае политики должны, основываясь на мнении ученых. Но ученые – народ весьма своеобразный. Каждый до хрипоты будет отстаивать свою точку зрения.
В случае с Чернобыльской АЭС руководители СССР, а позднее – Беларуси, охотно прислушивались к мнению ученых, которое совпадало с их собственным. Хотя, бывает ли у политиков собственное мнение? Мало того, это мнение не должно было быть очень уж негативным и финансово разорительным.
Те же из научных мужей, кто считал иначе, то решались на самоубийство, то оказывались в тюрьме. За взятки, злоупотребление служебным положением.
Ведь даже пособие в размере 15 советских рублей в месяц на оздоровление и дополнительное питание каждому жителю наиболее пострадавших районов, быстро прозванное в народе «гробовыми», было, конечно же, весьма ощутимо для госбюджета.
В независимой же Беларуси эта сумма постепенно дошла до считанных центов (в долларовом эквиваленте), а потом и вовсе была упразднена. За «ненадобностью». А раз нет дополнительных выплат и прочей неприятной для власть имущих статистики, значит и проблема успешно решена. Ну, почти…
Что же получается? Если уж индустриально не самая развитая Беларусь смогла чернобыльские проблемы решить, то один из лидеров мировой экономики и подавно. Да еще с помощью и поддержкой других стран.
Ой, хорошо бы! Только вот бездумное упование на чернобыльский опыт Беларуси – не говоря уж о его копировании – может дорого обойтись японскому народу. Или – не только ему.
Дети уже выросли
Действительно, им в этом году исполнится 25 лет. Малышам, родившимся в год Чернобыля и все-таки дожившим до этого момента. Почти 90 % из них еще в школьные годы не могли быть признаны абсолютно здоровыми. Слабое зрение, частые простуды, различные желудочно-кишечные заболевания, проблемы с кожным эпителием и сердечнососудистой системой. Список можно продолжить.
Многие из них своим нынешним – относительно или совсем нормальным – состоянием здоровья обязаны ежегодному оздоровлению в Германии и Ирландии, Польше и Италии, других европейских странах. Родители некоторых детей, бросив все, вывезли на постоянное место жительства в США и Австралию, Канаду и Израиль, Германию и Францию. Да, в общем-то, куда кто смог.
Оставшиеся же на землях отцов и дедов живут и надеются на лучшее. Некоторые из них активно участвуют в ежегодных чернобыльских шляхах. Чтобы мир не забывал о случившемся в апреле 1986-го.
Так неужели еще через четверть века на смену им придет поколение Фукусимы? Так не хочется в это верить. К тому же…
Нет! Говорят, слова могут со временем воплощаться в реальность.
Поэтому будем просто надеяться, что эффективная альтернатива «мирному» атому в ближайшие годы все-таки будет найдена. И Германия в решении этого вопроса не окажется в числе отстающих.
