«Неисправимый антикоммунист» Йоахим Гаук, обязанный таким прозвищем своему досье в Министерстве государственной безопасности ГДР, после падения Берлинской стены по иронии судьбы назначенный первым управляющим архивами Штази, и его землячка Ангела Доротея Меркель, дочь лютеранского пастора, в школьные годы член пионерской организации и Союза немецкой молодёжи, а впоследствии лидер партии ХДС, – эти два незаурядных выходца из Восточной Германии решают сегодня судьбу не только своей объединённой страны, но и Европы, а также, в немалой степени, и остального мира. Один на посту президента Германии, другая – в должности федерального канцлера.
Новая эра
9 ноября 1989 года, в день падения Берлинской стены, началась новая эра не только в истории Германии. Согласно отчету федерального правительства о состоянии дел в области немецкого единства за 2011 г., опубликованному 9 ноября 2011 года, восстановление Восточных земель идёт завидными темпами. Обновлены центральные улицы городов, причём с учётом самых современных технологий защиты окружающей среды. Процесс выравнивания уровня развития народного хозяйства между восточными и западными землями не замедлялся даже в условиях финансового и экономического кризисов. Восточно-германский ВВП на душу населения вырос с 43 до 73 процентов от ВВП западной Германии. Практически завершено строительство инфраструктуры.
В связи с ещё ощутимым отставанием от западных экономических показателей, что в результате особенно болезненно сказывается на рынке труда, федеральный бюджет должен будет и в ближайшие годы оказывать финансовую поддержку восточным землям. Основой этому послужит Пакт солидарности – II, действие которого заканчивается в 2019 году. В период с 2009 г. по 2019 г. Восточной Германии будет предоставлена финансовая помощь в размере около 105 миллиардов евро. Уровень безработицы в «новых землях» в последние годы значительно понизился: по состоянию на сентябрь 2011 г. 877.000 человек находились в поиске рабочего места и жили за счёт пособия, получаемого от биржи труда. Это самый низкий показатель за всю историю объединённой Германии, начиная с 1991 г. Но в связи со старением населения и отъездом молодёжи в западные земли в поисках лучшей доли всё острее встаёт кадровый вопрос на восточно-германских предприятиях. Здесь всё сильнее ощущается нехватка молодых специалистов, и стариков, ушедших на пенсию, заменить практически некем.
Противодействовать этому призвана специальная инициатива по обеспечению восточной Германии специалистами, которая включает в себя различные проекты, разработанные для конкретных регионов и отраслей экономики. Такие как, например, «Motor Mentoring», проект по поиску женских руководящих кадров для автомобилестроительной промышленности в Тюрингии, или «Generation Energie», проект по созданию специальных объединений по профессиональному обучению и повышению квалификации, призванный обеспечить кадрами предприятия-участников программы «500 биоэнергетических деревень в Мекленбург-Передняя Померания», рассчитанной до 2020 года и т.д.
Несмотря на то, что федеральное правительство пытается всеми способами поддержать в восточных землях должный темп развития экономики, способствующий созданию новых рабочих мест и затормаживающий отток рабочей силы в более зажиточные западные регионы, всё-таки население в новых землях в ближайшие годы и далее будет сокращаться.
Правда, за скучными и впечатляющими статистическими данными трудновато разглядеть судьбы конкретных людей, являющиеся неотделимой частью эпохальных изменений, обрушившихся на немцев осколками знаменитой берлинской стены. О том, каким был 9 ноября 1989 года и как развивались дальнейшие события, рассказывает Кристина Майер, менеджер по туризму из Дрездена.
Рассказ очевидца
– Кристина, как Вы отреагировали на невероятную новость о том, что Берлинская стена пала и две Германии воссоединились?
– Мы услышали эту новость по телевизору и отнеслись к ней сначала сдержанно, с большим недоверием. Мы, конечно же, очень хотели верить, что это правда, но просто были вынуждены относиться к этому скептически исходя из своего многолетнего опыта: не доверять ни слухам, ни официальным сообщениям, пока сам воочию не убедишься. Мы не совсем были уверенны в том, что те мечты, которые были связаны с падением этой ненавистной стены, теперь действительно сбудутся. Слишком недосягаемыми они казались. Взломали стену, открыли пропускные пункты, а что будет дальше, никому не было известно.
– Вы видели по телевизору репортажи, как люди в массовом порядке переходили границу в сторону западного Берлина? О чём Вы думали в этот момент?
– Первые часы, проведённые перед телевизором, меня действительно обрадовали. Правда, через пару дней пришло первое разочарование, т.к. восточные немцы, „прогулявшиеся“ на запад и вернувшиеся назад с новостями об увиденном, стали говорить о том, что никто их там, на той стороне, особенно с распростёртыми объятиями не встречал, многих с ходу оклеймили „коммунистическими свиньями“. Радость освобождения заменил страх перед будущим: что теперь будет с нами, как жить дальше? Социалистическая единая партия Германии перестала существовать в прежней форме, поменяв название, лидеров и ориентиры. Народ ГДР был брошен, как ненужная хозяйственная сумка, как хочешь, так и выкарабкивайся, если сможешь, конечно.
– Что стало с рабочими местами, где люди, по обычаю, начинали свою карьеру в молодости и там же её заканчивали, уходя на пенсию?
– После падения стены, когда закончилась эйфория, начались первые проблемы, причём не только в частной жизни, но и на работе. Постоянно происходили какие-то изменения, нужно было успевать читать сообщения в газетах, смотреть новости по телевизору или слушать радио. Кто вовремя не реагировал на новшества, терял контроль над жизненной ситуацией, что неизменно приводило к ухудшению, прежде всего, материальной ситуации. Например, совершенно чужие люди неожиданно стали звонить в двери, предлагать ковры, кухонную посуду, газеты. Для нас всё это было новым, ведь частная торговля раньше называлась спекуляцией и наказывалась лишением свободы. На работе каждый день приносил новые правила, ухудшающие и без того напряжённый производственный климат, доводя людей до нервного срыва. Мы должны были ни с того, ни с сего срочно решать, в какую больничную кассу вступать, в какую нет. Никто не имел понятия как и для чего это делается, какая касса хорошая, какая плохая, какие подводные камни нужно учитывать при заполнении многочисленных формуляров. Потом появились представители страховых компаний, которые спешили облапошить людей, вогнав в них страх перед будущим, пока конкуренты не подоспели. Жизнь резко подорожала, а зарплаты остались в первое время на прежнем уровне.
– После объединения Германии стало лучше или хуже?
– Кому как, у каждого ведь судьба сложилась по-своему. Для меня лично всё стало ещё хуже, чем было. Мои родители очень быстро потеряли работу, уровень жизни упал до плинтуса и вместе с ним вера в правду и справедливость. Они до сих пор не могут смириться с этой ситуацией, считают, что в 1989 году произошла трагедия, которую можно было бы избежать. Я много лет должна была заботиться о них, помогать им в материальном и духовном плане, чтобы они как-то пережили это время, не наложили на себя руки, как это, к сожалению, не раз случалось. Это была очень большая нагрузка, если учесть, что мне самой жилось не легче, и что я сама порой не понимала, куда этот мир движется и есть ли этому пути логическое объяснение.
– Ощущение неполноценности, что ты – восточный немец, оно до сих пор ещё осталось?
– Оно уже почти полностью ушло. Есть другая проблема: худшее, что было на западе, перебралось на восток. Люди, воспитанные в атмосфере мира и братства, забыли многие хорошие ценности, которыми была сильна ГДР. К этому относилась, например, прекрасная профессиональная подготовка людей, многие из которых получили фундаментальное высшее образование. Это и вседоступное детское воспитание в бесплатных детских садах, о которых сегодня могут только мечтать реформаторы из министерства по делам семьи. Чего только стоит богатая театральная среда, доступ в которую был ограничен разумными фильтрами, такими как профессионализм, талант и трудолюбие и т.д. Что ценится в человеке сегодня? Только внешний лоск, а что у человека делается внутри, не интересует никого: ни работодателя, ни партнёра по жизни. Главное, внешне соответствовать установленным стандартам, чтобы в резюме не было грамматических ошибок, и характеристика с места работы не таила в своём тайном шифре негативных оценок твоей незаурядной личности. И восточные немцы очень стремительно поддаются этому модному течению, понимая, что иначе на рынке труда удержаться невозможно.
– Насколько ощущается сегодня финансовая поддержка, оказанная восточной Германии в течение нескольких десятилетий?
– Это, несомненно, дало свои плоды. Много денег ушло на строительство новых домов, на реставрацию старых. Но тем, кому не повезло, у кого нет денег, живут до сих пор в старых домах, многие из которых в аварийном состоянии. Если сегодня пройтись по центру Дрездена или Хемница, до сих пор складывается ощущение, что ничего не изменилось за двадцать с лишним лет. Полупустые жилые дома, построенные ещё по советским проектам, ищут безуспешно новых квартиросъёмщиков, которых нет и не будет, т.к. все потенциальные клиенты наводнили рынок недвижимости западных земель. Новых фирм открылось немало, но они, благодаря автоматизации производства, работают настолько эффективно, что большой революции на рынке труда произвести не смогли. Нет работы – нет спроса на жильё в городе. Оставшиеся на родине получают в большинстве своём социальную помощь или пособие по безработице, перебиваются случайными заработками, не способными изменить жизнь к лучшему.
– Но кто-то всё-таки вернулся назад, поработав на западе?
– Кто-то, конечно, вернулся, но большинство остались там и работают вахтовым методом, мотаются, как я, каждые выходные между восточной и западной Германией. Зарплата позволяет купить годовой проездной билет для проезда в любую точку страны на железнодорожном транспорте.
– Выравнивание между экономиками и самосознанием людей будет длиться дольше, чем предполагалось?
– У нас, восточных немцев, было множество надежд, сейчас от них практически ничего больше не осталось. Наконец, стало ясно, что принесло нам наше объединение, что мы потеряли и что приобрели. Конечно, некоторые мечты сбылись. У кого есть деньги, может исполнить сегодня практически все свои желания. Но ситуация такая, что простые люди зарабатывают всё меньше и меньше. Им снова приходится учиться затягивать пояс потуже, отказываться от многих вещей, как это уже было раньше, когда ГДР загибалась от строительства социализма. Зарплаты на западе понижаются, на востоке они и так уже такие низкие, что ниже некуда.
– Возврата назад к старой системе не будет?
– Что меня поражает, многое здесь, на западе, стало сегодня похожим на старые добрые времена на востоке. Такое ощущение, что ГДР тихо и незаметно снова возрождается, пусть не в географическом плане, но в нашем сознании это точно. Например, становится модным, что нельзя затронуть тему, на которую официально наложено табу. Нужно хорошо подумать, прежде чем что-то сказать, иначе заклюёт пресса или будут проблемы с работодателем. Здесь, в ФРГ, в оплоте демократии, снова стало актуально держать язык за зубами, потому что так жить проще. Причём это касается и политической, и частной жизни. Потеряно много друзей, остались немногие, с которыми можно от души пообщаться, поделиться наболевшим. Ульрих Викерт, популярный немецкий журналист, сказал как-то одну интересную фразу: „Снова начинаются времена, когда наступит война и возродится месть по принципу „око за око, зуб за зуб“. Люди стали враждебнее относиться друг к другу. Многие считают, что если они нашли хорошую работу, хорошо зарабатывают, то значит мир в полном порядке. Но это его личное видение, со стороны же это смотрится совершенно по-другому. Люди закрылись в капсуле благосостояния и не чувствуют настоящей жизни, которая при разрыве защитной оболочки может ворваться к ним внезапно и они в ней мгновенно задохнутся, т.к. просто отучились дышать этим воздухом.
