В Кельне произошли столкновения между полицией и футбольными фанатами, которые участвовали в акции против радикального ислама. Сотрудникам правоохранительных органов пришлось применить водометы и газ.Несколько десятков полицейских ранены.
Эта протокольная запись вызывает целый ряд вопросов. Почему такое количество фанатов оказалось в одно время в одном месте? Почему футбольные фанаты, имеющие имидж аполитичных, вдруг собрались на политическую акцию? Почему дело дошло до того, что в отчёте названо „столкновениями“?
Немецкая полиция отмечает: болельщики разных футбольных клубов, которые раньше свою агрессивность направляли друг против друга, сейчас объединились в единый фронт для борьбы с салафитами. Где футбол, а где салафиты? – спросите вы. Для того чтобы в этом разобраться, нелишним будет совершить несколько экскурсов в историю.
Первое „лирическое отступление“ о том, почему футбол занимает такое значительное место в жизни немецкого общества. Почему рассудительные и прагматичные люди эту игру возводят в культ, близкий к религиозному?
В первое послевоенное десятилетие немцы жили под страшным гнётом вины. Здание великого государства являло собой руины, национальное самосознание было раздавлено. И вдруг, в 54-м – „чудо Берна“, победа в мировом чемпионате по футболу! Немецкая сборная, „тихой сапой“ пробившаяся в финал, обыгрывает в решающем матче непобедимых венгров, не знавших поражений четыре года подряд, да как обыгрывает! Пропустив в самом начале встречи два мяча, немцы проявляют легендарный тевтонский характер и вколачивают в ответ футбольному Голиафу целых три. Кинохроника сохранила кадры о том, с каким восторгом страна встречала футболистов. Как же немцам не любить футбол, если одиннадцать парней под предводительством мудрого Зеппа Гербергера позволили целому народу поднять голову и вновь почувствовать себя частью цивилизованного мира!
Спустя полвека, в дни чемпионата мира 2006-го года германский „триколор“ стал гордо, как никогда, развеваться на домах и автомашинах, а десятки тысяч людей на стадионах пели государственный гимн – и это снова благодаря футболу.
Второй взгляд – в историю фанатского движения, которое сейчас принято называть движением „ультрас“.
Пионерами „ультрас“ стали итальянцы ещё в 50-х годах прошлого века. В Германии первый фан-клуб появился в 1986-м в Кёльне. Учреждение большинства ныне действующих клубов относится к концу 90-х. Быстро освоив нехитрое искусство „кричалок“ и применения пиротехники, „фаны“ остановились в развитии, с завистью наблюдая за продвинутыми итальянцами, которые показывали недюжинную выдумку в организации перформансов, имеющих целью показать, что они и их клубы самые крутые.
В 1998-м году состоялась конференция „ультрас“ Германии, на которой представители разных клубов составили нечто вроде программы развития движения. Очень кстати пришёлся интернет, давший мощный импульс этому развитию. На рубеже тысячелетий „ультрас“ стали в Германии модной субкультурой, получившей международное признание. Но не забудем этого слова – „субкультурой“, то есть движением, которое не удовлетворяется общепринятыми стандартами и ценностями.
На западе от Германии, например, в Голландии и Великобритании, футбольные фаны считаются весьма политизированными, склонными к левацким настроениям. „Фаны“ с востока считаются „правыми“. Немецких „ультрас“ на этом фоне считают относительно аполитичными.
80-90 годы были омрачены многочисленными фактами хулиганства на стадионах, особенно со стороны англичан и голландцев. Свою страницу в историю насилия на стадионах и вокруг стадионов вписали и немецкие хулиганы. Но не об этом сейчас речь.
Столкновения в Кёльне выходят за рамки обычного хулиганства, потому что случились под откровенно политическими лозунгами. Что же политизировало немецких „ультрас“?
Коль скоро практически вся Германия в силу исторических причин одержима футболом, то и дела фанатские – достояние всех и каждого. Долго ли молодым и весьма коммуникабельным людям из разных группировок, имеющим такую притягательную точку пересечения интересов, как футбол, объединиться в каком-либо совместном мероприятии?
Митинги ультраправых, как правило, собирали поблизости и митинги антифашистов, причём количественный перевес „левых“ над „правыми“ был привычным делом, и именно „левые“ доставляли полиции больше головной боли, чем „правые“. На сей раз получен явственный сигнал: ультраправые нашли себе новую „крышу“ – футбольных фанов. С их стороны в Кёльне было более 4-х тысяч „штыков“ (включая и примкнувших „за компанию“ байкеров), а антифашистов собралось что-то около полутысячи. Полиция ожидала гораздо меньшего наплыва митингующих, поскольку заявка была на мероприятие с участием 1,5 тысячи человек. Со стороны стражей порядка это было непростительное легкомыслие, поскольку накануне в „Фейсбуке“ обозначили своё намерение на участие около 7-ми тысяч человек.
Гремучая смесь из „ультрас“, неофашистов и байкеров, почувствовав своё преимущество, напала на „левых“, а заодно затеяла „войнушку“ со стражами порядка. Полиция в итоге всё же победила, но неготовность к такому массовому выступлению обошлась ей в одного госпитализированного и 44 перевязанные головы, не считая других жизненно важных органов.
Не преминули собраться и салафиты – на площади перед Кёльнским собором. Их было около 500 человек, но ни для кого не секрет, что это за бойцы. В этот раз пути „ультрас“ и салафитов не сошлись, но если завтра они всё же сойдутся, то я не завидую ни тем, ни другим, ни полиции, ни случайным людям, которые окажутся поблизости.
Министерство внутренних дел земли Северный Рейн-Вестфалия считает случившееся злоупотреблением свободой собраний и намерено добиваться судебного запрета подобных мероприятий. Глава земельного МВД Ральф Йегер (Ralf Jeger) заявил, что прошедший марш был не политической демонстрацией, а платформой для насилия.
В действиях футбольных фанатов и правых радикалов разработан новый формат: впервые съехались из разных регионов агрессивно настроенные „фаны“, которые представили группировки, до сих пор враждовавшие между собой. А потому совершенно очевидно – реакции властей одной земли явно недостаточно. Честная спортивная игра, ставшая национальным достоянием, не должна быть „платформой для насилия“, но если власти всей страны не сыграют на опережение, „новый формат“ может зайти очень далеко.
