Необычная конференция прошла в Генконсульстве РФ в Бонне: российские дипломаты посвятили ее круглой дате – 300-летию со дня рождения великого россиянина Михаила Васильевича Ломоносова. Тема «повестки дня», как оказалось, вызвала живой интерес приглашенных гостей – как россиян, так и представителей немецких организаций: в обсуждениях приняли участие около двухсот деятелей науки, экономики и культуры наших стран.
Прежде всего, это докладчики: Генеральный консул РФ в Бонне Евгений Шмагин, профессор Ганноверского университета им. Г.-В. Лейбница Манфред Хайнеман, рассказавший о своем личном опыте сотрудничества с российскими учеными и посетовавший на то, что во времена Ломоносова это общение было более тесным, чем ныне, это и спонсировавший юбилейную встречу представитель концерна METRO Group Рюдигер Фокс и член правления «Петербургского диалога» д-р Вильфрид Бергман, напомнивший гостям, в основном, конечно, немецкой публике, биографию Ломоносова (родившийся на российском Севере в 1711 году, 18-летний парень с Белого моря отправился пешком за образованием в Москву, поступил в Славяно-греко-латинскую академию и прочее), которая нам, россиянам, хорошо известна.
Активно участвовали в дискуссии и остальные гости – знаковые лица страны, в частности, два кавалера российской государственной Медали имени А.С. Пушкина – почетный председатель Немецкого Пушкинского общества проф. Рольф-Дитрих Кайль и председатель Объединения преподавателей русского языка Северного Рейна-Вестфалии д-р Клаус Дропман, это и президент правления Горбачев-Фонда в Германии Гюнтер Хандке, и сотрудница Института им. Горького из Марбурга Барабара Кархоф, и д-р Клаус Шиндель из федерального Министерства образования и науки, и президент Русского Общества в СРВ Яна Звягина и другие.
В рамках Международного года химии
– Сегодня мы имеем, так сказать, 2-х именинников – Химию и М.В. Ломоносова, – сказал, открывая торжественное мероприятие, хозяин – Генеральный консул РФ в Бонне Евгений Шмагин. – Известно, что Генеральная Ассамблея ООН – конечно, по инициативе России – объявила 2011 год Международным годом химии. В рамках этого года только у нас дома, в России, запланированы 30 крупных мероприятий, в их числе, прошедший в марте VIII Московский международный Химический Саммит и намеченный на сентябрь в Волгограде XIX Менделеевский съезд с участием лауреатов Нобелевской премии.
Генконсул подчеркнул, что никакая другая наука не испытала такого количества восхищения и хулы, отливов и приливов в отношении к себе, как химия:
– В течение столетий общество было настроено по отношению к химикам преимущественно критически, а зачастую и враждебно. Еще в древнем Риме химики подвергались настоящим преследованиям. Позже также и церковь осуждала химию. Много химиков были вынуждены переезжать на арабский Восток, где греко-латинское слово «химия» переименовывалось в соответствии с тамошними языковыми правилами в «алхимию». Даже в наше время, – Е. Шмагин хитровато улыбнулся, посмотрев в зал, – понятие «химик» в разговорной речи часто имеет отрицательную окраску и одинаково ставится по смыслу наименованию „мошенник“, «обманщик», который что-то там «химичит»… А защитники окружающей среды, как церковь в прошлом, – объявили борьбу с той химией, которая, по их словам, травит население пестицидами и пластиковыми материалами.
Однако выступавшие свидетельствовали, что мы, нынешние, многим обязаны современной химии. Мир без химии был бы миром без телефона, компьютера, фильма, одежды. Это был бы мир без аспирина, чистящих средств, шампуня, зубной пасты, косметики, без бумаги – это значит без газет, без клея, без цветов.
Ученый-универсал
Редчайшую универсальность Ломоносова подчеркнул и профессор Вильфрид Бергман, отметив огромное значение русского гения для мировой науки, и не только химии, и не только для России и Германии, где он 5 лет учился вместе с еще двумя русскими парнями, которых Российская Академия наук в 1736 году специально послала за границу постигать науки, в частности, металлургию и горное дело.
В разговоре со мной доктор Бергман выразил искреннее сожаление о том, что «нынче нет уже таких разносторонних универсалов-ученых, каким был Ломоносов, что в сегодняшней науке утерян общий подход, широкий универсальный взгляд на науку»… Спрашиваю профессора:
– Чем это вызвано, по-вашему?
– Я вижу, что сегодняшнее общество требует все большей и большей специализации в профессиональной сфере. И начинающие ученые с самого начала своей деятельности стремятся – и их на это нацеливают учителя – к узкой специализации в своих исследованиях. И они почему-то думают, что это будет лучше для работы в их профессии в будущем. Это, на мой взгляд, ошибка. Те студенты университета, кто старается получить более широкие знания, а не только узко в своей выбранной специализации, те будут, я убежден, более эффективны в будущем при решении сложных проблем. Поэтому, я думаю, при обучении студентов необходимо вернуться к этому – более широкому – принципу.
– Почему, на Ваш взгляд, и в Германии интересна эта личность – Ломоносов?
– Дело в том, что Ломоносов дал очень много принципиальных знаний, стимулировавших развитие науки в целом. И поэтому для нас тоже очень интересен его опыт как исследователя, возвращающего нас всех к корням возникновения тех или иных областей науки и культуры. Например, известно, что то, что Ломоносов делал в химии, сегодня очень важно для биохимии и здравоохранения. И в этом смысле, конечно, эти старые источники, исходящие, в частности, от Ломоносова, очень важны для нас в современной жизни.
– И, видимо, Ломоносов оказал свое влияние и на последующие взаимоотношения наших народов…
– Конечно! И не только наших двух народов, но и вообще – России и Европы. Влияние Ломоносова на развитие европейской и мировой науки и культуры, несомненно. И еще одно. Он пришел к выводу, что науку в России надо выражать именно на русском языке, на языке своего народа, когда увидел, например, что в Германии, в том же Марбурге, ученые профессионально говорят не на латыни, а на немецком языке. То есть он очень много сделал для превращения русского языка в язык науки.
А проф. Манфред Хайнеман, профессор Ганноверского Университета им. Лейбница, замечает, что «во времена Ломоносова немецкие ученые тесно общались с русскими именно на латыни, много немецких ученых работало в Российской Академии наук»:
– А потом, когда мы перешли в профессиональной сфере на немецкий, то… на долгое время Ломоносов был у нас в стране почти забыт. Но уже с 1900 года Университет Лейбница вновь напомнил немецким ученым о значении Ломоносова, создав группу, изучавшую его опыт, его след в науках, особенно, конечно, в химии.
О наследии Ломоносова
Но, как мы знаем, не только в химии. Евгений Шмагин привел слова А.С. Пушкина о Ломоносове: «Он сам был нашим первым университетом… Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и во все проник…»
Беседую в кулуарах с активным пропагандистом русского языка и известнейшим в Германии переводчиком русской поэзии на немецкий язык – больше всего Пушкина, но не только – профессором славистики Рольфом-Дитрихом Кайлем, почетным председателем Немецкого Пушкинского общества. Он напоминает о большом вкладе Ломоносова в поэзию и русскую грамматику:
– Тот же Пушкин, назвав Ломоносова «первым нашим лириком», посетовал: «Ломоносов сам не дорожил своею поэзией и гораздо более заботился о своих химических опытах»… Но сколько же нового он внес в поэзию! Например, он перенес немецкую систему стихосложения в русских язык, в русскую поэзию. До него был, например, в русской поэзии Кантемир, писавший так называемым силлабическим стихом, то есть по образцу польского языка, что не подходило русской поэзии.
А Ломоносов в Германии узнал, что немецкая система стихосложения более подходит к русскому языку. Она называлась «силлабо-тонической». Я с творчеством Ломоносова-поэта и с этой его системой стихосложения столкнулся еще во время моей учебы в университете.
– Переводили его стихи на русский?
– Да, но давно: лет сорок тому назад, я перевел на немецкий оду Ломоносова «Утренние размышления о величии Бога».
– Сегодня его вспоминают в Германии?
– Вот, вспоминают, увы, лишь в русском консульстве… Замечу, что в Германии его знают в основном ученые. Остальные немцы его знают мало. Даже не знают, что он учился в Германии, в университете Марбурга и в Горной академии во Фрайберге. И вообще часто путают, Фрайберг с Фрайбургом… А это ведь разные города: первый – в Саксонии, а второй – в земле Баден-Вюртемберг…
К разговору подключается председатель Объединения преподавателей русского языка Северного Рейна-Вестфалии доктор Клаус Дропман:
– К огромному нашему сожалению, немцам Ломоносов мало известен. Многие у нас даже не знают, что его имя носит Московский университет… Это жаль, ведь такого всесторонне талантливого человека, как Ломоносов, сейчас уже трудно себе представить…
– Вы много лет занимаетесь русским языком в Германии. Каково, по-вашему, влияние Ломоносова на русский язык?
– Я нацеливаю моих студентов на изучение наследия Ломоносова. Когда я сам был студентом, специально познакомился с его творениями. И, кстати, мой первый письменный госэкзамен был на тему «Теории трех стилей русского языка Ломоносова», как сейчас помню: «высокий штиль», торжественный, величавый (жанры: ода, героические поэмы, трагедии, ораторская речь), «средний» (элегии, драмы, сатиры) и «низкий» (комедии, письма, песни, басни)… Поэтому у меня и личная связь с этим великим ученым. Он же написал первую русскую грамматику. Я был бы рад, чтоб немцы лучше узнали, кто это такой – Михаил Васильевич Ломоносов.
А профессор Манфред Хайнеман, директор Центра современной истории образования и науки ганноверского Университета им. Г.-В. Лейбница добавляет:
– Я, кстати, для этого предпринимаю кое-что уже много лет, с 1991 года, когда я был в Москве (до этого я был впервые в России в 1988-м, в тогдашнем Ленинграде). Как ученому мне было очень интересно наблюдать и изучать россиян, их менталитет, их поведение и прочее. И это меня очень воодушевило тогда. Сейчас я с удовольствием продолжаю сотрудничество с российскими учеными. И как можно при этом не вспоминать и не использовать ценный опыт вашего Ломоносова!
– Вот потому мы и посвятили это мероприятие Ломоносову, – говорит в заключение Евгений Шмагин. – Чтобы еще раз напомнить Германии о русском гении. Ведь еще в 1751 году он произнес на общем собрании российской Академии Наук свое знаменитое «Cлово о пользе химии», уже тогда он пророчески определил значение этой отрасли науки в будущем: «Химия далеко простирает свои руки в человеческие деяния»… И это его предвидение мы ощущаем в полной мере сегодня. Мы благодарим химию за нашего великого земляка Михаила Ломоносова, имя которого носит сегодня Московский университет. Однако мы благодарим и университет Марбурга, где Михаил Васильевич приобрел первые научные знания. А в России понятие «химия» прочно связано и с именем Михаила Васильевича Ломоносова, выдающимся новатором в химии и великим русским универсальным ученым. Извините, за «высокий штиль»…
