Этому народу пришлось претерпеть много лишений. Страдать наравне с людьми других национальностей в трудные для страны годы. Но на долю российских немцев выпали и сугубо свои невзгоды. Казалось бы, абсурд, но в период Великой Отечественной войны советские немцы оказались чужими среди своих. Несмотря на то, что Советский Союз был для них уже не второй, а первой и единственной родиной.
Продолжение. Начало в №№ 9(255)-10(256)
Без вины виноватые
Саратов, июнь, 1941 год
В военкомате было шумно и многолюдно. Длинная очередь выстроилась перед кабинетом, где записывали добровольцев. Здесь были и совсем еще безусые пацаны, вчерашние выпускники, и крепкие, мрачные мужчины, у которых оставались дома дети и старики-родители. Каждого из них провожали, не зная, что многие из них не вернутся. Кто-то будет убит уже в первые месяцы войны, кто-то не переживет плена и концлагеря, кто-то не доживет до победы считанные дни. Хлебнут лиха сполна и девчонки, и женщины, как и другие люди огромной страны, занимающей шестую часть суши.
А для советских немцев буквально шоком и ударом стал пресловутый Указ.
«Указ Президиума Верховного Совета СССР, от 28 августа. О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья. (Переселение? Как это? Ведь фронт далеко? — Недоумевали они.). По достоверным данным, полученным властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, заселенных немцами (Абсурд! С чего это они взяли?).
О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов среди немцев Поволжья никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал (Потому что ни о каких таких шпионах не знаем), следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти (Даже так?). В случае, если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке Германии немецкими диверсантами и шпионами в республике немцев Поволжья и прилегающих районах и случится кровопролитие, Советское правительство по законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против населения Поволжья (Все-то тут причем?)
Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьезных кровопролитий Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить все немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы, с тем, чтобы переселяемые были наделены землей, чтобы им была оказана государственная помощь по устройству в новых районах (И на том спасибо. Можно подумать, что так оно и будет. С места сорвут, а там живи, как хочешь, вернее, как сможешь).
Для расселения выделены изобилующие пахотной землей районы Новосибирской, Омской областей, Алтайского края, Казахстана и другие соседние местности.
В связи с этим Государственному комитету обороны предписано срочно произвести переселение всех немцев Поволжья и наделить переселяемых немцев Поволжья землей и угодьями в новых районах (Значит, срочно. Что ж, медлить не станут).
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин».
И так все ясно. Их народ обречен. Испепеляющим ужасом захлестнуло осознание полного бесправия и невозможности изменить что-либо в своей судьбе.
Почему же не раньше? В начальный период войны советское руководство еще рассчитывало, что пример счастливой жизни немцев Поволжья вдохновит солдат Вермахта. «Немецкие солдаты! Переходите на нашу сторону! Поверните ваше оружие против… Гитлера и его своры», — призывали советские листовки. Однако пропагандистский эффект был минимальным. Судьба Республики немцев Поволжья была решена, тем более что у властей нарастало недоверие и подозрительность к немецкому народу, хотя и, казалось бы, своему, советскому.
Первого сентября начались занятия в школе. А второго объявили, что советским немцам дается 24 часа на сборы. Реакция была разной: кто-то верил, как привык во всем безоговорочно доверять правительству, что их вынуждены эвакуировать, а на новом месте всем дадут землю. Другие, а их было большинство, понимали, что целый народ ждет горькая судьба изгоев, предстоят им страдания по чьей-то, на самом верху, прихоти. Кто-то обозлился, вслух не решался высказываться, потому что не забылся еще тридцать седьмой год, но в узком кругу ругал правительство на чем свет стоит.
Людям разрешалось взять смену одежды, постель, посуду, продукты на дорогу — всего весом 20 килограммов. Но сколько возьмешь, если у каждого только по две руки?! Что такое 20 килограммов, когда уезжаешь неизвестно куда и неизвестно на сколько?!
За сбором следили военные. По приказу народного комиссара внутренних дел СССР Лаврентия Берии для проведения операции, кроме имеющегося на месте состава, были командированы сотрудники НКВД, работники милиции, красноармейцы. Ответственным лицам предписывалось организовать участковые тройки по проведению операции, которую предлагалось осуществить с 3 по 20 сентября. Также было дано указание: «В случае отказа отдельных членов семей, подлежащих переселению, выехать к месту расселения таких лиц, арестовать и привезти на место расселения в принудительном порядке».
Тут же вышел еще один приказ наркома внутренних дел под № 001158, который тоже обязывал соответствующие органы провести ряд мероприятий по переселению немцев, и тоже командировалось огромное количество оперативных работников, но теперь уже и в другие регионы, чтобы «передать из рук в руки» целый народ.
Указом правительства 855.674 человека лишали всего, что было нажито не одним поколением советских немцев, трудолюбие которых так любили в былые времена ставить в пример другим. Теперь, в одночасье, бездомным и нищим становился этот народ. Людей вынуждали бросать свои дома, хозяйство, мебель, книги, музыкальные инструменты, все остальное, оставлять все, что дорого и любимо, разрывать свои сердца.
А ведь, казалось бы, ещё совсем недавно все было так хорошо.
Страницы истории
После революции 1917 года в истории российских немцев наступил новый период. Создали Комиссариат по немецким делам; в апреле 1918 года был проведен I съезд Советов немецких колоний, провозглашена Трудовая коммуна немцев Поволжья. 19 октября 1918 года Ленин подписал «Декрет о создании области немцев Поволжья».
20 февраля 1924 года ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление: преобразовать Автономную область немцев Поволжья в Автономную Социалистическую Советскую республику немцев Поволжья (АССРНП) как федеративную часть РСФСР. В 20-30-х годах республика достигла значительных успехов в развитии экономики и культуры. Создание национальной государственности для немцев Поволжья было лишь частью решения немецкого национального вопроса. Помимо Нижне-Волжского края немцы проживали большими компактными группами в многочисленных городах России, Украины, Грузии, Азербайджана и Казахстана.
Немцы России свободно исповедовали свою религию, развивали культуру. Во всех поселениях действовали школы на немецком языке, выходили десятки газет. Российским немцам не была заказана дорога назад. В конце ХIХ века прошла первая волна эмиграции в Америку. Многие немцы засобирались, но от уехавших получали неутешительные известия, что они «не нашли того, чего искали, и если были бы средства на дорогу, то вернулись бы».
Статьи 21-22 Брест-Литовского договора тоже предоставляли право переселиться в Германию, однако, как отмечалось в отчете Поволжского комиссариата по немецким делам, «Массового стремления к переселению нигде не замечалось… В тех селениях, где этот вопрос возбуждался, за переселение высказывались старики, а молодежь об этом совсем не думает».
С началом военных действий немцы были призваны в действующую армию наряду с представителями других национальностей. Но спустя несколько месяцев появился запрет: воевать эти люди не должны. Немцы, по сути, ставшие россиянами не в одном поколении, пустившие в стране глубокие корни, стали считаться неблагонадежными.
Прощай, дом родной…
Саратов, сентябрь 1941 год
За что с ними так обошлись? Жили честно, работали, не покладая рук, годами копили добро, которое теперь пустили по ветру. Почему? За что? Эти вопросы мучили всех.
Однако привыкшие к перипетиям судьбы люди безропотно подчинились чьей-то злой воле, одним росчерком пера сделавших их изгоями на родной земле лишь за национальную принадлежность. Это был приказ, и никто не рискнул бы его не выполнить.
Грузовики, подводы все подвозили новые партии переселенцев, шли люди и пешком, колоннами. До самого горизонта тянулся людской поток.
Наступил вечер, а потом и ночь.
— Почему нас так долго держат, не объявляют посадку? — волновались спецпереселенцы.
Люди не знали, куда их повезут, как там встретят, что их ждет. Хотелось кушать, но хозяйки экономно распределяли продукты, на случай если их не будут кормить в пути.
Ближе к обеду следующего дня почувствовалось какое-то движение, спецпереселенцы почти сутки просидели на одном месте, люди не понимали, почему их собрали так рано, ведь многие из них живут невдалеке.
— По колоннам! Стройся! — прозвучала долгожданная команда, ничего хорошего она не сулила, но неизвестность была еще хуже.
Спецпереселенцев строем привели к составу, который стоял на запасном пути. Люди смотрели и глазам своим не верили. Это были «телячьи» вагоны. «Мы что, скот?» — раздавались ото всюду недоуменные голоса. Но чтобы не дать людям времени на раздумья, а еще хуже — недовольство, военные, быстро проведя по колоннам перекличку, скомандовали: «По ва-го-нам!», и все кинулись занимать лучшие места, хотя «лучшие» в этом случае — понятие относительное. По сто двадцать человек разместили в каждый вагон, а кое-где — больше.
На какое-то время придорожная суета отвлекла от грустных мыслей. Все понимали, что из двух зол должны выбирать меньшее, поэтому даже в этой тесноте старались обосноваться поудобнее. Почти у всех были с собой подушки и одеяла, тут же принялись стелить постели. Не всем хватило сколоченных деревянных нар, кому-то пришлось устраиваться на полу. Благо, он был устлан соломой.
Часа через два состав тронулся. Он двигался медленно, набирая скорость, а люди смотрели во все глаза. Слез почти не было, было отчаяние и съедающая душу тоска. Все понимали, что уезжают навсегда. Начиналась их долгая дорога длиною в жизнь. Мысли о брошенном только удесятеряли отчаяние.
Долгая дорога в неизвестность
Два месяца уже «спецконтингент» в пути. Чего только ни натерпелись, а все беды были еще впереди. Несколько раз состав обстреливался и подвергался бомбежке. Лишь теперь в полной мере почувствовали, что идет война.
Иногда сутками стояли на запасных путях. Женщины на кострах готовили пищу, запасы таяли, а еще даже не перевалили за Урал. Лишь на крупных станциях выдавали им что-нибудь горячее, да у колонки выстраивалась длинная очередь за водой. Случалось, кто-нибудь отставал от поезда, несколько ребят убежали на фронт. Если во время очередной переклички кого-то не досчитывались, то оставшихся вновь и вновь предупреждали о наказании, которое ждет беглецов или отставших от поезда, они приравнивались к дезертирам.
Когда перевалили через Урал, снег уже покрыл землю. Люди выехали, когда стояла жара под тридцать градусов, поэтому горожанки, особенно девушки, были в модных белых парусиновых туфельках и пиджаках или, в лучшем случае, легких кофтах. У многих не оказалось зимней одежды, они кутались в одеяла и платки. Приходилось стирать, умываться в ледяной воде, руки коченели. Не было возможности искупаться и даже вымыть голову, поэтому в вагонах стало трудно дышать от запаха пота и спертого воздуха.
Наконец прибыли в Северный Казахстан. На станции Полудино выгрузили первую партию, и эшелон двинулся дальше. Люди стояли на перроне, ежились от пронизывающего ветра, одетые не по сезону, страдали от холода.
Их опять построили в колонны. Но выглядели они иначе, чем тогда, 3 сентября, в Саратове у водонапорной башни. Спецпереселенцы превратились в жалкое подобие людей.
Посмотреть на «настоящих немцев» собралось много народу. Полудинцы стояли группками в сторонке, боясь приблизиться. Спецпереселенцы стеснялись говорить по-немецки, хотя многие из них не понимали русского языка.
— Дяденька, сними шапку, — подбежал испуганный мальчишка в огромных валенках.
— Зачем? — удивился мужчина.
— Я хочу рога посмотреть.
— Какие рога?
— Твои. Сказали, что к нам приезжают всамделишние немцы, а на рисунках все немцы с рогами, — радостно выпалил пацан.
— У людей не растут рога, — попытался объяснить мужчина.
— Так это у людей, а у вас растут.
На станции собрались не только любопытствующие. «Плотники есть?» — раздавались то и дело возгласы. «Нужны механизаторы!», «Давай строителей!».
— Как рабов нас разбирают, с той лишь разницей, что за рабов платили, — горько усмехнулся кто-то, но на него тут же шикнули. На глазах редела колонна спецпереселенцев. Многие уже усаживались на подводы.
Официальные данные
Начало Великой Отечественной войны дало отсчет новому, трагическому этапу в истории советских немцев, жестоко изменившему судьбу целого народа на долгие десятилетия. За короткий промежуток времени немцы потеряли практически все имущество, свой социальный правовой статус, а самое главное, они обретали ярлык «неблагонадежного народа». После открытия секретных архивов стало известно, что в эти годы более 1 миллиона немцев были лишены имущества и депортированы в малолюдные районы.
Переселение проходило в спешке. С сентября 1941 года масштабы депортаций увеличились, расширялись географически, явление приобретало массовый характер. Трудный путь депортированных немцев к местам вселения усиливался и моральным давлением. До этого мирные, трудолюбивые граждане, они в одночасье стали врагами.
В условиях войны средств, выделенных правительством из резервного фонда СНК СССР на размещение спецпереселенцев, естественно, было недостаточно. Не хватало не только денег, но и материальных фондов, в первую очередь жилья. Размещение депортируемых немцев осложнялось и тем, что с запада страны прибывало эвакуируемое население. Безусловно, это было чрезвычайно тяжелое время, продовольственная и прочие проблемы были острейшими для всей страны.
Из создавшейся ситуации немцы выходили сами: путем найма на работу к местным жителям. Женщины и подростки выполняли любую работу в местных хозяйствах, чтобы получить хоть кусок хлеба. Местное население сочувствовало и понимало бедственное положение немцев, зачастую семьи делились своими небогатыми запасами и предметами первой необходимости с вновь прибывшими.
«Vaterland» — называли Казахстан немцы Поволжья, для которых территория великой степи стала настоящей Родиной. Так же, как и другие регионы большой страны, где нашли приют советские — российские немцы. На долгие годы.
Говорят, беда не приходит одна, и приходит тогда, когда ее не ждут. 10 января 1942 года Государственный комитет обороны принял Постановление, ставшее трагедией для всех советских немцев. Грянула новая беда. Согласно постановлению Государственного комитета обороны «О порядке использования немцев-переселенцев призывного возраста от 17 до 50 лет», российских немцев через военкоматы начали призывать в трудовую армию.
Продолжение следует.
На основе архивных документов
