«Русская немка из Сибири, женщина-клоун уже 40 лет покоряет мир», – цитата из немецкой газеты. Рыжий озорной Антошка, известный и любимый зрителями многих стран – это знаменитая артистка Московского цирка на Цветном бульваре, талантливая клоунесса, мим, музыкант, жонглёр, акробат, канатоходец, дрессировщик кошек и собак, лауреат Международных конкурсов и создатель Всемирного Парламента Клоунов (членами его, кстати, кроме иностранных клоунов, являются и знаменитые россияне Олег Попов, Андрей Николаев, Тереза Дурова и др.) Екатерина МОЖАЕВА, живущая рядом с нами, близ Нойсса, рассказывает о себе и о цирке – своей Судьбе.
О себе и о цирке
– Екатерина, если можно, немного о ваших корнях.
– Мои родители, как это ни странно, были абсолютно нормальные люди, далекие от цирка, от искусства. Отец Можаев Михаил Васильевич был слесарем, мама Валентина Ивановна – кассиршей.
– А вы-то как пришли к клоунаде?
– А я… не знаю, наверное, просто родилась клоуном. Потому что, в самом деле, клоуном надо родиться, иначе ничего не выйдет. Я ведь этим занимаюсь уже 40 лет. А работать столько времени и при этом еще получать удовольствие от работы, очень тяжелой работы – это не просто так, клоуном надо родиться. Но работа эта очень благодарная. Я думаю, что никогда бы не смогла чем-то другим заниматься.
– Но, я где-то прочел, вы ведь вроде сначала мечтали о балете?
– Да, с самого раннего детства я действительно хотела стать прима-балериной. В Кемерово, где я родилась в 1954-м, был тогда отличный Театр оперетты Кузбасса. Труппа его состояла из артистов Ленинграда, эвакуированных к нам на Кузбасс, и многие из артистов со своими семьями после войны там и остались, и работали в этом театре. И при нем была также и балетная группа, и Студия юных дарований. Я туда пришла, когда мне было 6 лет, самая маленькая из всех: «Я хочу танцевать». Меня взяли, дали какую-то крохотную роль. А театр тогда для меня, ребенка, был сказочной страной, завораживающим волшебным миром – с реквизитом, с декорацией, с нереальными, из другого мира, загримированными артистами, с туфельками для Золушки, с чудесной музыкой…. И так далее. Но… так получилось, что я долго и часто болела, отстала от труппы, и вскоре пришлось покинуть балет. А тут как-то подружка пришла и говорит, что ходит в цирк, и ей там ужасно нравится. А в Кемерово, как и во многих городах, был тогда свой цирк, и в нем была тоже студия для начинающих циркачей. И вел эту студию замечательный человек, блестящий, как я сейчас понимаю, педагог, которому я всей своей жизнью в цирке очень обязана, Алексей Шапошников. Он бывший артист цирка, эквилибрист на трапециях.
Клоун – это всемогущая фигура, не только на манеже. Настоящий клоун ведет зрителей к любви, расположению и взаимопониманию. Клоун постоянно должен расти, придумывать и осваивать что-то новое. Я вот, например, музыкой стала заниматься совсем недавно, года 4 назад всего. Начала с нуля. Решила, что возьму какой-то лёгкий инструмент – скрипку, или гитару… Лёгкий, в смысле, по весу… Но, оказалось, что совсем не легкий по работе на нем. Я сначала, когда взяла скрипку в руки и пыталась играть, левую руку так свело, что я долго не могла ее привести в прежнее состояние… Но теперь вот играю!
– Кто ваши учителя в профессии? Одного вы назвали – Алексея Шапошникова. Что Чаплин ваш кумир – это ясно из ваших номеров. Кто еще оказал на вас влияние?
– Да, с первым моим учителем, Шапошниковым, мне очень, я считаю, повезло. Он мне говорил: «Смотрите клоунов. Всех смотрите. Даже не очень классных, даже плохих. Потому что вы и у них сможете чему-то научиться. Хотя бы не делать их ошибок». Я очень любила Леонида Енгибарова, очень. Его владение телом, мимикой, пластикой, его немногословный, трагикомический образ мне очень близок. Он поэт и философ. Вообще, я убеждена, настоящий Клоун с большой буквы – это философ и поэт. Я высоко ценю Юрия Владимировича Никулина, я работала с ним. Мы с тогдашним моим мужем – программа «Антон и Антошка» – так много работали, что у меня просто не было физической возможности смотреть других клоунов. Конечно, мы все знаем друг друга. Например, с Олегом Поповым я тоже встречалась, и сейчас встречаюсь, он ведь тоже в Германии живет, я бывала на его представлениях, он – на моих, мы в нормальных, уважительных отношениях, но сказать о его влиянии на меня не могу.
– Вы выступаете по всему миру. На скольких языках вы делаете свои спектакли?
– На многих. Но… знаете, я же не разговорный клоун, а в основном мимический. Поэтому текста как такового в моих репризах и номерах немного. На них мне хватает языков – русского, немецкого, английского, немного иврита, турецкого. Я только сейчас немного разговорилась ввиду того, что решила еще чуть-чуть комментировать номера. Это тоже совсем недавно мне пришло в голову, новая краска в моих выступлениях. Кроме того, я же веду еще на разных языках мастер-курсы клоунские, участвую в профессиональных симпозиумах, всемирных клоунских семинарах, так что язык мой совершенствуется поневоле.
– А кто авторы ваших реприз?
– Я сама все делаю для себя. Я никогда не любила делать классику клоунскую, которую делают многие. Мне всегда хотелось делать что-то своё, оригинальное.
– Вы ведь в Цирковом училище не учились?
– Слава богу, нет. Я сразу, после Кемеровской студии, пришла в цирк. Познакомилась со своим будущим мужем Анатолием, сделали с ним программу в «Ленинградском цирке на сцене» и поступили затем в Ленинградскую цирковую организацию, а потом нас приняли в Студию, выпускающую готовые номера для цирка. Это не Училище, а Студия, мастерская по подготовке номеров. Мы через эту Студию выпустились, но были мы там… только один день. Мы пришли, чтобы нас посмотрели, а как раз в этот день была просмотровая комиссия из Главка, и нас тут же утвердили.
– А что в ваших планах? Ведь когда-то же можете и сойти с активной эстрады. Так что дальше?
– Дальше – умру.
– Да ладно, прекратите. Вероятно, будете вести мастер-классы, преподавать, учить молодых клоунов…
– Этим я же занимаюсь и сейчас. Я же профессиональный, дипломированный педагог, окончила в свое время ГИТИС. Нет, поймите меня, клоунада – это такая зараза, что пока я буду ползать, я не перестану этим заниматься. У меня был очень хороший друг – клоун Турано. Прекрасный мастер! Он умер, когда ему до 100 лет не хватило трех месяцев. А он выступал в Дюссельдорфском Apollo. И когда ему было уже за 90, он заканчивал программу в Apollo. Не из снисходительности к нему дирекции, а потому, что публика до последнего дня принимала его с восторгом. Он был настолько органичен на арене, в номере на 20 минут! Он в нем изображал… себя, старого клоуна, и очень был органичен. Это было настолько симпатично, он не вызывал жалости, а сильно влюблял в себя. И вот я и о себе думаю: было бы здоровье, до конца жизни бы работала на арене и эстраде. А так – кто его знает, что будет! Поживем – увидим.
…А совсем недавно, на выступлении в Дюссельдорфе Антошка впервые запел…
Werbung
