100 лет назад остатки армии Врангеля эвакуировались из Крыма
Ранним утром 8 ноября 1920 года ударная группа 6-й армии большевиков успешно форсировала линию обороны казачьей бригады генерал-лейтенанта Фостикова и по замерзшей грязи пересекла залив Сиваш. Стремительный прорыв закаленных в боях передовых войск РККА поставил в критическое положение занимавшие Крымский полуостров остатки Русской армии — падение Белого движения оставалось лишь вопросом времени. Четыре дня спустя южные порты последнего оплота контрреволюции покинули первые корабли бывшего Императорского флота.
В преддверье «великого исхода»
Неминуемый разгром антикоммунистической коалиции стал очевиден к середине 2019 года, когда Севастопольскую бухту покинули греческие и французские войска, забрав с собой часть политических деятелей Второго краевого правительства Крыма. Сложившуюся ситуацию прекрасно осознавали и в штабе главнокомандующего Русской армии барона Петра Врангеля, под чьим прямым руководством было решено разработать четкий план вывода 150.000 военного контингента на «нейтральную территорию».
Основной целью штабных офицеров стало избежание колоссальной паники и массовой давки, наблюдаемой раннее при эвакуации Белой армии из черноморских гаваней Новороссийска и Одессы, а также поэтапная погрузка людей и техники в течение нескольких дней. Для отправки пассажиров морем на чужбину были выбраны пять портов Крыма: Евпатория, Керчь, Ялта, Феодосия и Севастополь, к каждому из них было заранее приписано определенное количество транспортных и военных судов, пропорциональное планируемому числу эвакуируемых. Первоначально вывезти с полуострова в штабе Русской армии планировали 75.000 человек, преимущественно военных и членов их семей — тем не менее, реальные цифры оказались на порядок выше.
Прощание с Россией
Стремительное наступление красных после перехода через Сиваш вынудило командование Русской армии определиться со сроками вывода военного контингента. Ожесточенные бои на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове подарили Белому движению несколько дней, однако медлить было нельзя, поэтому эвакуацию, названную позже «русским исходом», было решено начать уже 12 ноября. В ближайшие три дня на 126 кораблях полуостров покинули без малого 146 тысяч военных и гражданских. Понимая, что число эвакуируемых может оказаться гораздо больше, спланированного «на бумаге», администрацией было принято решение использовать списанные плавсредства, которые было решено тянуть на буксире.
В свою очередь суда основной эскадры, заранее пришвартованные в портах полуострова по приказу «черного барона», были под завязку заправлены углем, их команды были укомплектованы и подготовлены к возможным сложностям, неизбежными при эвакуации большого количества людей. На этот раз паники и неразберихи удалось избежать. Несмотря на то, что отдельные ситуации с потерей багажа, разделенными в спешке родственниками и давкой ввиду переполненных пароходов имели место быть, в целом исход противников коммунизма из России состоялся организованно.
Впрочем, среди находящихся в Крыму врагов правительства Ленина нашлись и те, кто предпочел бегству арест или смерть. Тогда 12 ноября в своих апартаментах в Севастополе скончался один из виднейших военных деятелей периода Гражданской войны, организатор контрреволюционного похода на Москву генерал-лейтенант Владимир Май-Маевский, руководивший обороной тыла Крымского полуострова. Свою кончину военачальник встретил спустя несколько часов после того, как последний транспорт Белой эскадры покинул полуостров, отказавшись покидать родную землю.
Покинуть родину не по своей воле не смогли Астраханские и Терские казаки, для которых не хватило места на переполненных кораблях. В плену у войск РККА также оказались тысячи кадровых военных и сочувствующих контрреволюции гражданских.
Далекий берег турецкий
В оккупированный войсками Антанты Константинополь русская эскадра прибыла, потеряв два корабля. Первый из них миноносец «Живой» с 250 пассажирами на борту попал в шторм и затонул, а команда тральщика «Язон» на полпути приняла решение возвратиться назад в Крым. Прибывшие в стан союзников «вчерашние русские» мгновенно стали заложниками ситуации. Большинство офицеров и солдат еще боеспособной недавно армии были размещены в фильтрационные лагеря на полуострове Галлиполи и острове Лемнос, став на долгие годы пленниками на чужбине.
Не лучшая судьба постигла и гражданское население. Не считая состоятельных представителей русской эмиграции, сумевших сохранить и вывезти свое состояние из охваченной гражданской войной России, большинство прибывших в Константинополь беженцев в момент оказалось без крыши над головой, завидуя тем своим согражданам, которым удалось найти работу за тарелку супа или в редком случае за скромное жалование и мечтая сбежать из вожделенного Царьграда.
Еще до «великого исхода» в столице Турции проживало порядка 10.000 беженцев с юга России, но с прибытием врангелевской эскадры эта цифра выросла до 65.000 человек. Среди наиболее известных эмигрантов, прибывших в середине ноября в Константинополь, были поэт Иван Бунин и певец Александр Вертинский. В то время как многие соотечественники были вынуждены ночевать на улице или в полуразваленных бараках, среди покинувших свое Отечество беглецов находились и те, кто смог извлечь из сложной ситуации выгоду.
В Константинополе, как грибы после дождя, стали появляться русские магазинчики, ломбарды, забегаловки и даже рестораны и гостевые дома, сумевшие сохранить прежний колорит Царской Руси. Среди жителей турецкой столицы тесные отношения у русских иммигрантов сложились с братьями по вере греками, многие из которых охотно оказывали своим новым соседям посильную помощь. Палатками и горячими обедами беженцам помогали, находящиеся в Константинополе британские и французские войска, не остался в стороне и Красный Крест.
Последняя пристань Белого флота
Наличие боеспособного флота несуществующей страны поставило руководство стран Антанты в сложное положение. Размещать в территориальных водах временно оккупированной Турции без малого 130 закаленных в сражениях последних войн кораблей было рискованно, поэтому остатки бывшего Царского флота было решено направить в колониальный порт французского Туниса Бизерту. Там, в лазурных водах старой финикийской гавани на севере Африканского континента моряки, офицеры и члены их семей провели долгие месяцы на «карантине», после чего долгие четыре года были заперты вблизи своих кораблей.
Правительство Французской республики после долгих колебаний все же выделило беженцем небольшое ежемесячное пособие и жизнь, вставшего на якорь флота, стала постепенно налаживаться. Некогда грозные крейсеры и линкоры приобрели вторую жизнь, превратившись для «вчерашних русских» в школы, больницы, церкви и даже реорганизованный Морской корпус.
В 1924 году французское правительство признало суверенитет СССР, и в повестке дня между двумя странами стала судьба эмигрировавшего флота и ликвидация лагеря в Бизерте. Однако, ввиду поднявшегося международного скандала, полностью выполнить свои обязательства в Париже отказались, оставив большинство судов доживать свой век в Северной Африке.
После четырех лет ожидания русским беженцам было разрешено перебраться из Туниса в Европу, где многие из них влились в уже сформированную эмигрантскую среду. Опустевшие корабли в ближайшее десятилетие были отданы на металлолом, а их некогда грозные орудия еще долгие годы защищали береговую линию Третьей республики.
Виталий Сманцер, журнал „Neue Zeiten“ №12 (234) 2020
