«Жизни на свете чуть больше, чем смерти,
И света на Свете чуть больше, чем тьмы»
Андрей Макаревич
Это все о нем… А может быть о мире, в котором живем мы. И живут в нашей памяти поколения наших близких.
Его зовут Гельмут Фрельке (Helmut Frelke). Или просто по-русски Геннадий, ведь родился он в Казахстане, в селе Крупская, куда семья была депортирована в 30-е годы. Отец его Фридрих работал кузнецом. Мать Эмма работала в том же колхозе. Гельмут, или Геннадий, русский немец (как ни нелепо звучит это словосочетание). О своей семье он знает точно, что прадеды переехали в Россию еще при Екатерине Великой. Семья получила около 10 десятин земли на Украине до революции. Затем раскулачили, а потом послали в трудармию. В Германию Геннадий переехал 13 декабря 1989. Почему?
«В Германии проживали мои родители, которых к тому времени я не видел 15 лет. Они хотели увидеть меня хотя бы в последние годы жизни».
Еще до отъезда Геннадий прошел курс обучения рисования в Москве, затем в Ленинградском художественном училище им. В.А. Серова, а затем в Академии художеств им. И. Репина в Ленинграде. В 1973 году он был принят в Союз художников России и постоянно участвовал в выставках: городских, республиканских. Его работы были представлены в Центральном выставочном зале в Ленинграде.
Тогда же Геннадий начал писать портреты. Ему охотно позировали оперная певица Ольга Давыдова, чемпион мира по фигурному катанию Алексей Уланов, чемпион по карате 1979 года Илларионов. Тогда уже к известному художнику стали обращаться из известных театров Ленинграда. Он успел запечатлеть звезд балета Кировского театра Ирину Колпакову, Любовь Кунакову, Константина Заклинского, Зинаиду Мезенцеву и еще многих других.
В 1986 году Геннадий закончил Художественную академию, получил диплом по специальности театральный художник – сценограф. Тогда то и началось его знакомство со знаменитым Ленинградским драматическим театром БДТ.
Сегодня он пишет маслом. Рисует акварели, делает графические зарисовки. Многое из этого представлено в музеях Германии, Петербурга. Но мы хотим рассказать о его работах в новом направлении – живопись на дереве, тайна, которая открылась ему именно в Германии. Гельмут верит в Бога.
«Воспитание шло с детства. Когда я начал читать Библию, вера укрепилась».
Уже здесь на немецкой земле он написал свой «Триптих», вернее 15 картин о крестном пути Иисуса Христа. Написал не просто на холстах – на досках. На Руси так писали иконы. На земле Израиля еще задолго до этого возникло искусство древописи. Дерево подскажет мастеру, куда вести руку. Главное увидеть, услышать Его голос. Геннадий, похоже, услышал. Он пишет на оливковом дереве, словно из вечных олив из Гефсиманского сада. Он даже придумал название этому направлению.
«Мазеризмус – от немецкого слова Maser, что означает рисунок на поверхности среза дерева, которое само подсказывает сюжет. Художник не закрывает поверхности дерева, а растворяется в нем. Доски я увидел на выставке русских художников в Штутгарте. Меня вдохновили работы Пауля Пряника из Украины. Он складывал «мозаики», как некогда в древних церквях из стекла, только из кусочков дерева».
Гельмут Фрельке создает свою мозаику. Начал в 2004 году. О первых работах писали издания во Франции, Англии и даже в стране Восходящего солнца – Японии.
Свои «оливковые кущи» он готовится представить в Ватикане. Там они будут соседствовать с росписями Рафаэля и будут нести свет в души всех тех, кто войдет в Храм. Полотен 15. По пути следования Иисуса-Иешуа на Голгофу и вознесения с нее. Первая картина – приговор Иисуса к смерти правителем Иудеи Понтием Пилатом. Затем первое падение Иисуса по пути на Голгофу – он роняет крест. Или Иисус падает в третий раз. Еще одна остановка – восьмая картина. Иисус успокаивает плачущих женщин, тех Женщин, которым реально живший Иешуа-проповедник дарил благо услышать его устами слова Завета.
«Путь Иисуса до вознесения – он осужден. Три раза он роняет крест. Пиман помогает нести крест. Потом он увидится с матерью. Ника подает ему платок – лик остался на платке – это изображение реального человека, проповедника, учителя. Потом с него срывают одежды, прибивают к кресту. Он умирает. Снимают с креста – возрождение».
Картины говорят, рассказывают, учат. О чем? О вечном. Как сказал поэт:
«Между раем, землей и адом
Нет лазеек – сомненья прочь.
Правит ночь Гефсиманским садом,
Беспробудная, злая ночь.
Бесполезно учить чему-то –
Все уйдет, как вода в песок.
Бесполезно считать минуты –
Все исполнится точно в срок»
Гельмут-Геннадий давно знаком с Ветхим заветом. Он знает все притчи про царя Давида, про пророков, про Самсона. И оливковое дерево из Гефсиманского сада подсказало ему тему новых работ уже о пророках народа Израилева.
Говорят, что без прошлого нет будущего. Сразу после переезда на родину предков Гельмут несколько лет работал декоратором в театре Брауншвейга. К тому времени опыт у него был большой. Ведь он оформлял постановки в знаменитом ленинградском БДТ еще при Георгии Товстоногове.
«После окончания академии в 1986 меня пригласил Иван Степанович Кочергин в качестве помощника. Какие работы особенно заполнились – это «Стеклянный зверинец» Теннесси Вильямса и «Амадеус» с теперь знаменитым телеведущим Стояновым («Городок»). Атмосфера в театре была удивительной, дружеской».
Я видела фреску в соборе Святой Софии Новгорода Великого. Там жили во время Второй мировой немецкие солдаты. Ели по походному, разводили костры. Но фрески не тронули. Только закоптили. Это был лик Иисуса в исполнении великого Феофана Грека. Сегодня, может быть, полотна-иконы, называйте их как угодно, будут перед глазами наших современников в разных храмах: католических, евангелистских, православных. Иконы в исполнении нашего современника…
«У пророка одна дорога.
Суд над нею – лишь Высший Суд».
