В прошлом номере нашего журнала опубликовано начало статьи о величайшем пианисте ХХ века Святославе Теофиловиче Рихтере, подготовленной к юбилею музыканта (родился 20 марта 1915). Обладатель множества званий и наград, исколесивший весь мир с концертами, неизменно имевшими оглушительный успех, Рихтер и поныне чтим. Его исполнения классической музыки (теперь уже, увы, только в записи) и сейчас востребованы. Продолжим рассказ о гениальном пианисте.
Продолжение. Начало в № 4 (166)
Всемирная слава
Рихтера впервые выпустили за границу лишь в 50-х годах. Сначала только в «ближнее зарубежье»: первый концерт состоялся в Чехословакии в 1953 году (пианисту было уже под сорок!), затем в других странах соцлагеря. Советского маэстро узнал мир. Западные антрепренёры добивались его гастролей, но долгое время тщетно.
И вот, наконец, музыкант получил разрешение на выезд в «капстраны»: весной 1960 года – в Финляндию, а осенью – в США. В Америке за два с половиной месяца гастролей он наездил 22 тысячи километров. Всюду «феноменальный успех», как оценил реакцию публики и прессы присутствовавший на выступлении в Карнеги Холл Артур Рубинштейн. На бис вызывали по 10-15 раз. Постоянно предлагали остаться, а Рихтер недоумевал: «Почему они мне предлагают остаться? Мне и дома хорошо». Ещё четыре раза он побывал в Америке. Но с неохотой, и в дальнейшем вообще отказался от приглашений. США он не любил, называл «страной стандартов».
С 1960 по 1995 год Рихтер много гастролировал по всему миру. И по-разному оценивал города и страны. Однажды немецкий корреспондент, узнав, что пианист наполовину русский, наполовину «польский немец», спросил, какую страну он считает своей родиной. Рихтер ответил, что он полагает – человекискусства вправе иметь две родины. Одну – по месту рождения и другую – по выбору. И что же он выбрал, где ему комфортно? Прежде всего, в Москве, Вене и Париже. «Ну, и в Венеции, конечно, – добавил. – А Америку не люблю, и Лондон ощущаю чужим, как и скандинавские страны». Вот такой неожиданный расклад.
Один из биографов даёт пианисту такую характеристику: «При величии и масштабности своей фигуры Рихтер не уставал поражать… своей эксцентричностью», о которой ходило множество легенд. Например, в Минске после исполнения с оркестром концерта Гайдна, зал устроил такие овации, что Рихтер сыграл на бис снова весь концерт. На Первом международном конкурсе имени Чайковского в Москве (1958), на котором маэстро был в составе жюри, он поставил Вану Клиберну 25 баллов, а всем другим участникам – нули. И так далее. Немало экстравагантностей на сцене, да и в жизни тоже.
Музыкальные праздники
В 1964 году Рихтер организует музыкальные фестивали во Франции, точнее называемые Музыкальными празднествами в Гранж де Меле под Туром (или в Турене). «На протяжении долгих лет Музыкальные празднества в Турене были одним из радостных событий в моей жизни… Они стали поводом для исполнения незаурядной музыки…», – говорит Рихтер и рассказывает историю создания этих фестивалей. Ещё в 60-е годы, оказавшись во Франции, он был очарован сказочными замками (известными нам по туристическим проспектам как «Замки Луары») и решил устроить в одном из них концерты. Но акустика старых строений не позволила воплотить эту идею в жизнь. Однако мечта оставалась, и однажды знакомый архитектор предложил Рихтеру обратить внимание на представительное здание XIII века, служившее в своё время амбаром. Как ни странно, этот амбар как раз и подошёл. Усовершенствовали акустику, освещение, обновили строение.
На первый концерт в 1964 году Рихтер пригласил известных музыкантов мира, среди которых был и Давид Ойстрах. «Молва о Музыкальных празднествах преодолела, как и следовало ожидать, границы и донеслась до России», – заканчивает рассказ Рихтер. А дальше – воспоминания И.А. Антоновой, долгие годы бывшей директором Пушкинского музея. Однажды она оказалась в Турене на французском фестивале и загорелась идеей организовать нечто подобное в Москве. Обратилась к Рихтеру, предложив ему для концертов Белый зал музея на 400 мест. Пианист согласился. Так возникли Декабрьские вечера. Слава о них быстро распространилась по Москве, но я даже не пыталась на эти концерты попасть – нереально. Так что послушаем снова Рихтера.
«Я составил программы и пригласил, кого мне хотелось. В памяти остался особенно удачный вечер, посвящённый Шуберту, Шуману и Шопену. Сцену готовили особо: в глубине широкое окно, за которым угадывался снег, а вокруг рояля сидели, чинно беседуя, «званые гости» в вечерних туалетах. В целом картина навевала воспоминания о вечерах эпохи романтизма… Мы репетировали, а публика постепенно собиралась… Потом кто-то принёс охапки чудесных цветов, разложил их на авансцене, я сел за рояль и начал играть …, не объявляя программы, точно всё импровизировалось… Самое важное, конечно же, хорошо играть – а не мизансцена. Но чтобы музыка доходила до слушателя, непременно должна быть и некоторая театральность». В Декабрьских вечерах раскрылся и режиссёрский талант Рихтера. Вместе с режиссёром Б. Покровским он участвовал в постановке опер Б. Бриттена «Альберт Херринг» и«Поворот винта».
И.А. Антонова рассказывает: «Работал Святослав Теофилович с раннего утра до поздней ночи. Провёл огромное количество репетиций с музыкантами. Занимался с осветителями, сам проверял буквально каждую лампочку, всё до мельчайших подробностей. Сам ездил с художником в библиотеку подбирать английские гравюры для оформления спектакля. Не понравились костюмы – поехал на телевидение и несколько часов рылся в гардеробной, пока не отыскал то, что его устраивало. Вся постановочная часть была продумана им».
Наверное, в осуществление тезиса о театральности концертов с начала 80-х годов Рихтер ввёл новую постановку своих выступлений – они проходили в полной темноте, лишь ярко освещались ноты. Ничто не должно отвлекать слушателя от музыки.Правда, родственники приводят и другую версию: у Святослава Теофиловича начались проблемы со зрением, яркий свет раздражал, а в темноте было спокойнее. Но одно другому не мешает.
Последние годы жизни
В эти годы Святослав Теофилович стал много болеть: беспокоило сердце, частичная потеря слуха, приступы депрессии. Но с болезнями героически боролся и продолжал с успехом выступать, хотя нередко приходилось отменять или переносить концерты. В 1995 году по случаю 80-летнего юбилея Рихтер был награждён высшим орденом Российской Федерации «За заслуги перед Отечеством». В том же году он дал последний концерт – в Любеке (Германия).
Скончался С.Т. Рихтер первого августа 1997 года в Москве в возрасте 82-х лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Какой же он, Рихтер?
Пыталась я из множества прочитанных биографий и высказываний самого музыканта представить его портрет. Трудно. Уж очень он разный. И.А. Антонова, долгие годы знавшая С.Т. Рихтера, в интервью, данном по поводу открытия 18 февраля этого года в ГМИИ им. Пушкина выставки к 100-летию со дня рождения музыканта «Святослав Рихтер. От первого лица», так ответила журналисту на вопрос «Каким человеком был Святослав Теофилович?»: «Человеком он был очень-очень сложным. С одной стороны, необычайно эмоциональным, страстным, а с другой стороны – сдержанным… Внутри его кипела буря, давсе стихии мира, но при этом он всегда держал себя в руках и не позволял выплескивать на людей свои чувства. Скорее всего, необходимость сдерживать проявления своего характера приводила к некоторому напряжению в его поведении… Но при этом он мог быть очень-очень весёлым. По сути, Рихтер принадлежал к типу театральных людей, для которых очень важна режиссура…, фантазия и шутка. Между прочим, эта театральная грань личности художника широко представлена на нашей выставке…». Рихтер был человеком разнообразных интересов: глубоко любил и понимал живопись, театр, кино. «Любимые его театры, которые он посещал регулярно – Московский художественный и «Современник»… Но… больше театра… любил кинематограф… Не было и дня, чтобы Рихтер не посмотрел какой-то фильм. На домашние кинопросмотры он приглашал друзей». Был поклонник живописи: «Дома, играя на рояле (у него стояло дома два рояля), он всегда ставил для вдохновения какую-нибудь репродукцию». Посещал художественные галереи по всему свету. Он ведь в юности хорошо и много рисовал под влиянием любимой тёти Мэри, сестры матери, принимавшей участие в его воспитании. Настолько много, что даже всерьёз задумывался о карьере художника. На юбилейной выставке показаны некоторые из его работ.
А вот оценки его друга и биографа Валентины Чемберджи (её труды о Рихтере переведены на многие европейские языки): «Какой же он, Рихтер? Мягкий и непоколебимый. Близкий и недоступный… Самый счастливый и самый отчаявшийся, самый весёлый и самый мрачный. И всё время «самый». Одержимо занимающийся по 6-8 часов в день и месяцами не притрагивающийся к роялю; всегда непредсказуемый, сотканный из противоречий… Равнодушный к чинам и регалиям, чужим, своим». И, главное, гениальный. Потому и поныне его знают и чтят, считают лучшим в мире пианистом ХХ века.
