Свой среди своих. Игорь Губерман.

Я Россию часто вспоминаю,

думая о давнем дорогом,

я другой такой страны не знаю,

где так вольно, смирно и кругом.

И.Губерман

Из архива редакции: ИГОРЬ МИРОНОВИЧ ГУБЕРМАН (псевдонимы И. Миронов, Абрам Хайям и др.). Жизнь Игоря Мироновича наполнена множеством событий и переживаний, о которых, собственно, он и рассказывает своим творчеством. Родился 7 июля 1936 года в Москве. Отец – экономист. Мать закончила консерваторию, но профессиональным музыкантом не стала. После окончания средней школы Губерман поступил в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ), «подстегнутый» известным в те годы изречением: «если ты аид – поступай в МИИТ» – там, в отличие от других, более престижных вузов, не было «процентной нормы» приема евреев в институты, которая по тем временам распределялась партийными органами Минобразования СССР. В 1958 получает диплом инженера-электрика и многие годы работает по специальности.

После окончания института знакомится с авторами одного из первых диссидентских «самиздатских» журналов «Синтаксис».Успешно сочетая работу инженера с литературной деятельностью, писал научно-популярные и документальные книги («Чудеса и трагедии черного ящика» – о работе мозга и современной психиатрии, 1968 г., «Бехтерев. Страницы жизни», 1976 г.), а также сценарии для документального кино. Его перу принадлежит книга о бионике „Третий триумвират“, которой зачитывались все советские школьники. Под псевдонимом он написал повесть о народовольце Морозове и серию статей в журнале „Знание – сила“.

В 70-е Губерман – соавтор самиздатского журнала «Евреи в СССР». Сотрудники редакции (их называли «культурники»), видели свою задачу в распространении среди евреев знаний истории и языка своего народа. А вопрос об эмиграции считался личным делом каждого.

Наибольшую известность в литературном творчестве Губерману принесла его поэзия. Поэзия Игоря Губермана – явление во многом уникальное. Его четверостишия, которые он сам именует „гарики“ (так называла его бабушка), как говорится, о наболевшем – о любви и бытие, о деньгах и работе. В них удивительным образом сочетаются основные постулаты философии жизни и смерти, лаконизм японской танки и сочность русской частушки. Сами «гарики» рождались буквально «на ходу». Много лет автор «разбрасывал» их вокруг себя, декламируя перед близкими и знакомыми людьми.

Вожди России свой народ

во имя чести и морали

опять зовут идти вперед,

а где перед – опять соврали.

Часть «гариков» стала классикой и цитируется в качестве афоризмов уже давно без ссылок на автора. Много чертверостиший рассказывается в компаниях – то опуская многочисленные «матерные выражения», или напротив, как анекдот «для своих». Ведь, пожалуй, Губерман обходится с ненормативной лексикой так изящно, как это может сделать только самый настоящий интеллигент.

Я государства вижу статую:

мужчина в форме, полный властности,

Под фиговым листочком спрятан

огромный орган безопасности…

Подобные стихи ходили в списках или в устном пересказе по всей нашей огромной стране в течение всех «застойных» лет как своеобразное проявление современного фольклора. Острая и беспощадная политическая сатира легко запоминающихся строк автора не могла не обратить на себя самое пристальное внимание «литературоведов в штатском». В 1978 году в Израиле собранные друзьями Губермана «гарики» были изданы впервые отдельной книгой. После этого в 1979 году он был осужден на пять лет лагерей. Желая избежать еще одного политического процесса (а их было слишком много в то время в СССР) власти «пришили» Губерману уголовную статью.

В лагере по-настоящему проявилась мужественность и стойкость характера Губермана. Здесь он ухитрился написать десятки новых «гариков» и собрать материал для своей автобиографической книги «Прогулки вокруг барака», прекрасно осознавая, что именно может произойти, обнаружь ее охранники. Губермана цитировала вся зона.

Отбыв срок наказания, в 1984 году Игорь Губерман вернулся в Москву. Прописаться не удавалось не говоря уже в Москве, даже в пригороде. Работы не было: творчество Губермана находилось под постоянным и пристальным наблюдением; ему уже не давали писать даже о науке. Все эти мытарства преследовали поэта до тех пор, пока известный поэт Давид Самойлов, проживавший в эстонском городе Пярну, не прописал его в своем доме. Кстати говоря, именно там, еще в Эстонской ССР, с Губермана сняли его судимость.

А пока Губерману неизменно напоминают, что он «под колпаком». И вот – в который уж раз сработывает тупая и неумолимая машина, выбрасывающая российских литераторов за рубеж! То же самое ведомство, которое практически спровоцировало всю ситуацию, пригласило Губермана в ОВИР и люди в штатском сообщили ему, что считают целесообразным его выезд с семьей в Израиль (об эмиграции на Ближний Восток он ходатайствовал в 1978 году и получил отказ). В 1988 году Игорь Миронович вынужден был покинуть Россию и переехать на постоянное место жительство в Израиль.

Сегодня русский писатель Губерман – «еврей славянского разлива» – живет в Иерусалиме. Что такое Губерман для российской интеллигенции последних десятилетий, объяснять не нужно: «гарики» «на каждый день», «Камерные…», «…из Иерусалима», «Закатные…», «…предпоследние», «…из Атлантиды» были изданы и переизданы не один раз во многих странах – их количество перевалили за пять тысяч (это при том-то, что автор причисляет себя к поклонникам лени). «Гарики», собранные вместе, образуют некий «гипертекст» – один из самых ярких примеров русского постмодернизма. По рейтингу продаж сборников поэзии в магазинах Москвы за 2003 год Игорь Губерман занимал второе место.

В самом начале каждого своего выступления Игорь Губерман обращается со сцены к публике: «Я должен сделать два обязательных предупреждения, которые делаю всегда. Первое: в моих четверостишиях вы встретите крылатые строчки из классиков, потому что живем мы не в безвоздушном пространстве и даже иногда собеседника судим по тем цитатам, которые он употребляет. И второе обязательное предупреждение: мое творчество неразрывно связано с использованием неформальной лексики. Я абсолютно искренне считаю эту лексику естественной частью «великого, могучего, правдивого и свободного».

В любви и смерти находя

неисчерпаемую тему,

я не плевал в портрет вождя,

поскольку клал на всю систему.

Мы встретились с Игорем Мироновичем Губерманом перед его выступлением и смогли задать ему несколько вопросов для наших читателей.

– Несмотря на то, что мой переезд в Израиль оказался вынужденным, в этой стране появилось ощущение Родины у всей моей семьи. Все это время мы проживаем в Иерусалиме, в одном и том же районе, в одном и том же доме и я ничего менять не хочу, да и никогда не хотел. Я там очень прижился, ощущаю себя полноценным израильтянином. В Иерусалиме – я дома.

– Я – русскопишущий еврей, еврей «российского разлива». Когда приезжал в Россию на встречи с читателями – там сейчас пишут обо мне, что я русскоговорящий писатель, проживающий в Израиле – я себя вполне ощущал россиянином. Так было по крайней мере еще несколько лет назад. В минувшем декабре я проехал Россию от Архангельска до Магадана, посетил 16 городов.

И ощутил, какое это счастье побывать в Магадане… имея обратный билет!

– Я действительно так называю Америку. Но это из-за других соображений. В США я бываю раз в два года, зато каждый год езжу в Россию. Так что большая часть моих выступлений проходит все же в России. Там слушатель потрясающий.

– Да, в Германии я уже восьмой раз – из них Франкфурт посещаю пятый. Здесь – изумительная публика! В Германии есть много городов (и Франкфурт в том числе), где, по тому, как тебя слышат, ощущается, что в зале сидят те, кого раньше называли у нас «техническая интеллигенция». По-моему в Германию приехало безумное количество технической интеллигенции. В Америку, правда, приехало еще больше, но там есть ощущение, что весь этот интиллект размыт в пространстве между Винницей и Семипалатинском. А здесь, особенно в зрительном зале, он как-то очень «густо населен». На встречи со мной, судя по возрастному признаку, приходят интеллигенты, которые читали меня еще в самиздате. Молодежи, правда, тоже не мало.

– Я сейчас привез совершенно новую книгу, третью книгу воспоминаний под названием «Вечерний звон». В прошлые мои выступления я знакомил зрителей с «Пожилыми записками» и «Годами странствий», сейчас вот – «Вечерний звон».

– Бывает четверостишие приходит сразу целиком, а бывает, что неделями мучаешься над какой-нибудь рифмой.

– Нет, экспромт могу только по пьянке за столом или матерные…

– Юбилей – это такая странная граница, когда все нормальные люди чуствуют себя у жасно смущенными. Особенно сами юбиляры. Для большинства моих знакомых юбилей – всегда безумное, отягощающее событие.

– Спасибо. Будьте счастливы !