Всем знакомо имя Наталии Ильиничны Сац (1903-1993) как основателя и художественного руководителя первого в мире детского музыкального театра, ныне носящего её имя. К тому жеона впервые создала ещё три детских театра! Её примеру последовали и за рубежом, потому Н.И. Сац называют «матерью детских театров мира». Но я хочу вас познакомить, дорогие читатели, не столько с биографией этого выдающегося театрального деятеля, сколько рассказать о ярких страницах её жизни, связанных с культурой Германии.
Радостное начало жизни
Если принять определение, данное Н.И. Сац, что «жизнь – явление полосатое», то первая жизненная полоса маленькой Наташи была явно светлой. Родилась она в музыкальной семье. Отец Илья Александрович Сац – композитор, дирижёр, музыкальный критик. Мать Анна Михайловна Щастная – из богатой генеральской семьи, одарённая музыкально, с прекрасным голосом. Отец Анны не простил дочери брака с бедным еврейским музыкантом и лишил приданого и наследства. Но для родителей Наталии в буквальном смысле «счастье не в деньгах». Они любили друг друга, появились две дочки, талант Ильи Александровича был замечен, он получил должность музыкального руководителя и дирижёра Художественного театра. В доме постоянно слышался смех. Соседи говорили, что они за год не смеются столько, сколько семья Сац за один вечер. Постоянно звучала музыка.
Подрастающая Наташа запомнила посетителей дома – артистов и музыкантов МХТ. Приходил К.С. Станиславский, бывал С.В. Рахманинов. Однажды в доме появился английский режиссёр Гордон Крэг, к постановке которого «Гамлет, принц датский» Илья Сац писал музыку. Крэг был поражён «пуританизмом» жизни известного композитора. «Но, – пишет Наталия Сац, – в том возрасте я считала, со слов папы, что мы «чудесно живём», …а всякие буфеты и лишняя посуда нам совсем не нужны». Невольно остановилась на этом эпизоде, можно сказать, поразившем меня, после того как посмотрела утром демонстрацию виллы, а вернее сказать, дворца одного из современных «нуворишей». Снова задаёшься вопросом: в чём счастье, в чём проявляется интеллигентность?
Но вернёмся в детство Наталии Ильиничны. Отец написал за время работы в Художественном театре музыку к 16 спектаклям. Из них лучший, до сих пор исполняемый – «Синяя птица» Метерлинка. Росли признание и популярность, уважение артистов и музыкантов театра. Илью Саца приглашали в Париж и Мюнхен, знаменитый берлинский и венский режиссёр Макс Рейнхардт желал его видеть музыкальным оформителем своих спектаклей. Но жизнь композитора оборвалась слишком рано. В 37лет! Художественный театр торжественно провожал своего музыкального руководителя. Знакомая семьи в письме к сестре Ильи Саца пишет: «…Что творилось на его похоронах!… Когда гроб подвезли к зданию Художественного театра, произошло необыкновенное: вдруг распахнулась входная дверь, что ведёт в бельэтаж, и огромный оркестр, расположенный на широких ступенях лестницы, грянул похоронный марш из музыки Саца к «Гамлету». В тишине эти фанфары… прозвучали, как гром среди ясного неба… В толпе поднялось смятение, рыдания… В следующие дни похороны твоего брата даже в кино показывали, а заметок в газетах – не сочтёшь». Похоронили композитора на Новодевичьем кладбище. В прошлом году я там оказалась, сфотографировала стелу из тёмного гранита с чайкой – символом Художественного театра над могилой Ильи Саца (а теперь и Наталии Сац).
В память «молодого безвременно погибшего таланта» в Благородном собрании был дан благотворительный концерт. Оркестр Кусевицкого под управлением Рахманинова исполнил произведения композитора. Весь сбор был передан семье Ильи Александровича. Так в 12 лет закончилась первая светлая полоса в жизни Наташи.
Детский театр
Конечно, без отца жить стало труднее. Анна Михайловна давала уроки музыки, выступала с концертами, но достатка не было. Правда, она не падала духом, говорила: «У других бывает и хуже». Видимо, эта жизнестойкость передалась дочери, помогла выстоять в трудные времена. Шёл 1918 год, революционный подъём и смута, Гражданская война. Школьные занятия прервались. И в 15 лет Наташа упросила мать разрешить ей тоже работать. Онабыла принята в театрально-музыкальную секцию Московского совета и даже возглавила детский отдел из неё одной и состоявший. Уже в юном возрасте проявились её незаурядные организаторские способности, целеустремлённость, настойчивость. Детский отдел был открыт весной, а летом уже полным ходом шли концерты для детей на заводах и фабриках, а то и просто на площадях и в скверах.
«За три года мы устроили 1823 детских спектакля и концерта, которые видели более двух миллионов маленьких москвичей!», – подводит Н. Сац трёхлетний итог деятельности отдела. Но на этом не останавливается. Параллельно с организацией концертов, она со свойственной ей энергией и самоотдачей ринулась на воплощение своей идеи – создание полноценного детского театра. И уже к годовщине Октябрьской революции первый в мире театр для детей открыл свои двери. Он получил помещение бывшего Театра миниатюр в Мамоновском переулке. Название его «Детский театр Моссовета» на следующий год было изменено на «Государственный детский театр».
В 1921 году Наталия Сац завершила создание ещё одного театра, разместившегося в здании кинотеатра «Арс» на Большой Дмитровке (сейчас это помещение Музыкального театра имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко). Это был «Московский театр для детей». Под таким именем мытеатр не знали, потому что в 1936 году он был переименован в «Центральный детский» и получил помещение на Театральной площади. Этот адрес хорошо знаком москвичам – выросли на спектаклях ЦДТ. Теперь на театральных афишах он значится как «РАМТ – российский академический молодёжный театр».
И опять не останавливается Наталия Ильинична на достигнутом. Она решила попытать силы не только как организатор, но и как художественный руководитель, театральный режиссёр. И это ей удалось! В 1925 году она осуществила первую самостоятельную постановку в детском театре по мотивам японских сказок. Однако этот спектакль и ещё пара за ним последовавших большого успеха не имели. Наконец, настоящая удача: пантомимно-танцевальный музыкальный спектакль «Негритёнок и обезьяна». Признание прессы, интерес детской аудитории. «Спектакль этот «справил» своё тысячное исполнение на нашей сцене всего через шесть лет после премьеры, был вместе с мультфильмами перенесён на сцену театров Тбилиси и других городов Советского Союза. « Негритёнком и обезьяной» был открыт театр Тициан Высоцкой в Варшаве, Милы Меллановой в Праге, Театр для детей в Брно; он шёл в Швейцарии, с моего согласия был дублирован и известным турецким режиссёром Муксином Эр-Таргулем в Стамбуле», – рассказывает Н. Сац о росте популярности своего спектакля и развитии идеи создания детских театров.
Дружба с Отто Клемперером
И вот мы подошли к главной теме рассказа – немецкие встречи. Теперь ясно, что это встречи не никому неведомой девочки, а директора театра и режиссёра.
Начнём с долгой и преданной дружбы Наталии Сац с известным немецким дирижёром и композитором Отто Клемперером (Otto Klemperer, 1885-1973). И не просто известным. Имя его попало во все энциклопедии. По определению БСЭ, это один из крупнейших дирижёров ХХ века. Он работал в оперных театрах Праги, Гамбурга, Страсбурга, Кёльна, Висбадена, в Берлинской государственной опере, Кролль-опере и т.д. Много концертировал, являясь выдающимся исполнителем классической музыки, прежде всего произведений Бетховена, Брамса, Малера, Моцарта. С 1924 года неоднократно выступал в СССР.
Во время гастролей О. Клемперера в Москве и произошло его знакомство с директором детского театра. На одном из приёмов в Художественном театре собралось немало знаменитостей. «Это была вечеринка для избранных, войти в этот круг людей непросто», – вспоминает Н. Сац. Но она, «бывшая девочка», а теперь директор театра, удостоена такой чести. А было-то ей немногим больше 20! Гастролировавший в Москве немецкий дирижёр обратил внимание на молоденькую девушку, попросил представить и был удивлён, узнав, что она – директор театра. А Наталия была обижена удивлением.
На следующий день Клемперер прислал ей на дом билеты на свой концерт. Мама, с которой тогда жила Наталия, поразилась: «Говорят, это гений, достать билеты на его концерты и мечтать нечего. Откуда ты его знаешь?». И вот вечером мама и дочка в консерватории. О творчестве Клемперера, его исполнительской манере написано немало. Мы же познакомимся с впечатлением от концерта Наталии Ильиничны. Она рассказывает, как трудно было пробиться к входу сквозь толпу жаждущих получить «лишний билетик». Да и в самом зале каким-то образом набились люди и в проходах, и в ложах, и в дверях. Наконец, начало концерта. Выходит дирижёр. «Он казался ещё больше, чем вчера… Ну и рост! Гулливер среди лилипутов… Он повернулся к оркестру и поднял огромные крылья рук… Это была Шестая «Пасторальная» симфония Бетховена. Меня поразила звучащая тишина, тончайшие нюансы. Он достигал их, казалось, так просто – мановением руки… Все музыканты сейчас смотрели на него, как на пророка. Они целиком пребывали в добровольном подчинении, в полной самоотдаче титанической, такой убеждённо-увлекательной воле великана-дирижёра… Клемперер стоял на ровном полу. Пьедестал, на который становились все дирижёры, был ему совершенно не нужен. Он был вершинно виден всем без исключения музыкантам и так. Неизбежного у других дирижёров пульта с нотной партитурой перед Клемперером также не было. Всё, что он дирижировал, он знал наизусть». Многие биографы подчёркивают эти необычности: отсутствие пульта и подставки.
Во втором отделении исполнялась Девятая симфония Бетховена. Вот что говорит Сац о гениальном исполнении. «Казалось, звучит не только оркестр – каждый слушатель, своды здания, земля, небо. О, это дерзкое фортиссимо Клемперера, когда его чёрные крылья-руки повелевают, укрощают и снова будят титанические звуки протеста, страсти, веры! И как органичен он сам: нос, тонкие губы, острый подбородок, разметавшиеся, как у дьявола, чёрные завитки волос, такая пропорциональная в своём величии фигура… После конца Девятой зал ревел, как буря…»
Клемперер не раз приезжал в СССР и всегда спрашивал: «Как дела у Детского театра и Наташи?» Приглашал Наталию на свои концерты, посещал её театр. Так, пишет Сац, у Клемперера закрепилось «какое-то почтительно-хорошее отношение ко мне, которое он пронёс через всю жизнь». Биографы намекают на чисто мужские симпатии немецкого дирижёра к Н. Сац, но не будем гадать. Она сама называет отношение к ней «почтительно-хорошим».
И вот новый поворот событий: дружба переросла в сотрудничество. Предыстория такова. Однажды Клемперер оказался в Московском театре для детей на репетиции музыкального спектакля «Про Дзюбу». Видел Сац, что называется, в работе. Затем пришёл на генеральную репетицию и на премьеру спектакля и высказал заключение: «Это по-настоящему хорошо. Вы удивительно музыкальны. Среди режиссёров драматического театра такого ещё не видел. Вы всё пронизываете музыкой. Ваше место в опере». И решил привлечь Сац к постановке оперы. В это время он был на вершине славы, имел должность генерал-мюзик директора, главного дирижёра Кролль-оперы в Берлине. Весной 1931 года Н. Сац получила официальное приглашение из этого театра поставить совместно с Отто Клемперером «Фальстафа» Верди.
Продолжение в следующем номере.
